— Ой, а в магазин сегодня хлеб не завезли, нам тетя Шура сказала, что, может, после обеда привезут, мы можем сходить — начинала сочинять я.
— Я с Хочу Все Знать договорилась, он из Электростали привезет — отвечала бабушка. — Помой руки и садись есть.
Через год нам подарили велосипеды, теперь мы реже останавливались по дороге, но играть не перестали — из бедных девушек мы превратились в рыцарей. Я назвала свою лошадь Голубка, потому что так звали лошадь у тети Тани в деревне, хотя Наташка говорит, что надо придумать имя покрасивее. Ее лошадь зовут Альбертина.
Один раз летом мы с родителями поехали к тете Лиле в Ленинград. Мы видели много достопримечательностей: военные корабли, Эрмитаж, картины разных известных художников, заводного павлина, золотые тарелки, Самсона, разрывающего пасть льву (это такой фонтан), но самое главное — мы нашли такую классную гусеницу: ядовито-зеленого цвета, толщиной в большой палец, бархатистую на ощупь и с шипом на попе!! Мы положили ее в коробку от сигарет, а коробку на подоконник, помыли руки и сели ужинать. Ну, пока родители рассказывали тете Лиле где мы сегодня были, что видели, мы с Машкой незаметно таскали копченую колбасу. Вдруг тетя Лиля как вскочит из-за стола, даже свою тарелку опрокинула, как заорет. Мы с Машкой испугались, сразу руки от колбасы отдернули, а тетя глаза выпучила, ничего сказать не может, только губами шевелит. «Лиля, что с тобой?» «Елизавета Петровна, что случилось?» — это родители заволновались, а я подумала: «а вдруг у нее этот, как его, искульт? И она больше не сможет говорить?» А она ртом воздух хватает, а рукой куда-то в сторону окна тычет. Мы тоже туда посмотрели. На фоне бледного неба — там же ночи белые — извивался какой-то обрубок, похожий на отрубленный палец, а его подсвеченная торшером и увеличенная в пять раз тень корчилась на обоях. Сначала мне тоже стало как-то не по себе… Но тут тетя Лиля очнулась (папа налил ей воды, мама накапала валерьянки), и я перестала за нее волноваться, потому что она закричала. Значит, не какой у нее не искульт.
— Чтобы немедленно, сию же минуту, спустили это чудовище в унитаз!!
Теперь надо было волноваться за гусенцу.
— Ну, тетя Лилечка, миленькая, ну какое же это чудовище, это просто гусеница, из нее потом будет бабочка, мы ее сейчас в стеклянную баночку пересадим, с крышечкой, она оттуда уже не убежит, посмотрите, какая она мягонькая, хорошенькая — и я поднесла гусеницу поближе к тете, чтобы она могла ее как следует рассмотреть и потрогать. Она опять громко завизжала, и тогда папа сказал: «Вы слышали?». Даже папа, который помог нам достать эту гусеницу с дерева, был за тетю Лилю, а не за гусеницу. Пришлось смириться. Единственное, чего нам удалось добиться — это смягчения приговора. Утопление в унитазе было заменено сбрасыванием с 5-го этажа.
