что считает нужным.
Естественно, что создание столь крупного произведения, как Коран, хотя и производящего при ближайшем ознакомлении впечатление сборника высказываний, проповедей, сказаний и правовых норм, как правило, тематически и хронологически не систематизированных, было делом непростым, да еще у народа, не имевшего до этого столь обширных письменно зафиксированных религиозных или светских сочинений. Не случайно в самом же Коране появление этого большого письменного памятника не раз истолковывается как небывалое, чудесное. От имени Аллаха в нем написано: "Скажи: "Если бы собрались люди и джинны, чтобы сделать подобное этому Корану, они бы не создали подобного, хотя бы одни из них были другим помощниками" (К., 17: 90). Отсюда же следует, что для сочинивших эту фразу сказочные демонические силы — джинны были столь же реальными, как и люди, им казалось даже, что люди и джинны могли совместно выполнять одну и ту же работу, помогать друг другу.
Эта мысль, отражающая характерное для Корана мифологическое мышление, в котором преобладает эмоционально-интуитивное начало, содержится и в рассказах о его ниспослании людям. По ним Коран стал известен людям как "откровения" (21: 46; 53: 4), ниспосылавшиеся Аллахом своему последнему посланнику и пророку Мухаммеду (иначе Мухаммаду, Мохаммеду, Магомеду, Магомету) при посредстве потусторонней силы — ангела, названного "духом святым", "духом верным" (16: 104; 26: 193, 194), по имени Джибриль (Джабраиль, Джебраиль; 2: 91)[4]. Многочисленные рассказы и истолкования их чудесного ниспослания пророку содержатся в позднейших мусульманских преданиях (хадис, Сунна, хабар, ахбар) и в комментариях, толкованиях Корана — тафсире.
Судя по этим более поздним данным мусульманской традиции, "откровения" Аллаха передавались пророку примерно в 610–632 годах н. э., а их запись, собирание зафиксированного и особенно составление книги растянулись на долгие годы. Трудности, которые при этом пришлось преодолевать, как увидим, не сводились лишь к отсутствию у арабов в прошлом подобной практики.
Представления о божественном происхождении языка, текстов и книг, почитаемых верующими других религий как священные, были известны в Аравии еще до возникновения ислама. Подобных взглядов придерживались жившие там христиане, иудаисты и зороастрийцы. A в Древней Индии приверженцы Вед, возникших в конце II — начале I тысячелетия до н. э., верили, что их передававшиеся изустно тексты существуют извечно, подобно богу, дыхание которого якобы определило присущую им литературную форму. Веды также сразу не записывались, недаром для их обозначения в Индии употреблялось слово "шрути" — "услышанное". В культовой практике они и до настоящего времени передаются в устной форме.
