Брокерские фирмы обычно располагают такой информацией, и время от времени кое-кого это вводит в искушение. Можно получать очень неплохой доход, торгуя этими сведениями.
Но Фэнтон не выглядел как мошенник и пройдоха — обыкновенный человек, даже немного жалкий. Пеппе почувствовала к нему сострадание.
— Я никогда не думал, что так получится, — взмолился он.
— Запомните раз и навсегда, — отчеканил Роско. — Мне все равно, что вы там думали. Но не все равно, что вы сделали. А сделали вы вот что — вы проигнорировали мои специальные инструкции, вы солгали, вы распространяли слухи, которые привели к искусственному снижению цен и многим стоили потери больших денег…
— Включая и вас? — не удержался Фэнтон.
— Да, включая и меня. Но дело не в деньгах. А в моей репутации, которой вы повредили. Поэтому я больше не хочу вас видеть в этом здании. Вы уволены, и решение это окончательное.
— Но мне нужна работа! У меня семья, долги! Вот смотрите! — Фэнтон подбежал к окну, показывая на падающие хлопья снега. — Скоро Рождество! Что я скажу детям, когда они не получат своих подарков?
— Не разыгрывайте передо мной тут сцену. Вы едва не привели к катастрофе весь финансовый рынок, вы поступили нечестно, и если это в конце концов обрушилось на вашу голову, то вся ответственность лежит целиком на вас.
— Вы… вы — бессердечная скотина!
Лицо Роско осталось таким же бесстрастным, как и его голос.
— Убирайтесь, — тихо произнес он. — Убирайтесь и больше никогда сюда не приходите. С вами все кончено.
Разыграв свою последнюю карту, Фэнтон совсем лишился сил. Он медленно попятился к дверям, обводя вокруг потерянным взглядом.
Роско даже не посмотрел на него.
— А теперь мы можем продолжить, — сказал он, устраиваясь поудобнее в своем кресле. — Мисс Дженсон, у меня есть некоторые бумаги…
— Подожди-ка, — прервал его Чарли, — ты что, вот так дашь ему уйти?
— Он может считать себя счастливчиком, что так легко отделался.
— Но это же Билл Фэнтон! Он столько лет был в нашей фирме, он друг нашей семьи…
— Теперь уже нет.
— Подождите! — крикнул Чарли и выскочил из кабинета.
— Боюсь, Чарли слишком мягок, — буркнул Роско. — Надеюсь, когда-нибудь он все же научится жить в реальном мире.
— Конечно, внутренняя торговля — нечестная игра и должна быть запрещена, — согласилась Пеппе, — но этот несчастный…
— Почему вы называете его «несчастным»? Потому что видели его в растрепанных чувствах? Но вы не видели других людей — тех, кому он причинил большие неприятности, и не представляете размеров катастрофы, которой с трудом удалось избежать.
