Апартаменты находились на втором этаже и состояли из двух небольших, скудно меблированных комнатушек с голыми стенами из тусклого серого пластика, украшенными лишь знаменитым изречением в черной рамке: ДЕМОКРАТИЯ, НАВЯЗАННАЯ ИЗВНЕ, ЕСТЬ ХУДШАЯ ФОРМА ТИРАНИИ. По одной черной рамке в каждой комнате.
Окна глядели на глубокое тихое озеро, покоившееся в вулканическом кратере, а за темным кольцом кратера неприступный горный хребет вздымал к небесам окутанные туманом алмазные пики. И посреди всей этой красоты БМО возвело огромное безликое здание, заботливо окружив его вытоптанной землей со складами, ангарами, ветряками, насосной станцией, солярными батареями и ремонтными мастерскими, не говоря уж о взлетно-посадочном поле и мини-заводике по переработке отходов.
Что внутри, что снаружи база БМО на Гурниле являла собой сплошной культурный вакуум.
Угнетенный мрачным колоритом жилища и жутким технопейзажем под окнами, Форзон с полчаса бесцельно бродил из комнаты в комнату, пока его не осенила мысль произвести ознакомительный тур по главному зданию базы. Его построили в виде буквы Н: двухэтажные крылья, где размещались общежития, соединял длиннющий одноэтажный корпус, отведенный под административные и рабочие помещения.
Еще по дороге к офису Раштадта Форзон отметил, что для такой гигантской базы здесь удивительно мало народу. Он вышел в коридор, дошел до центральной лестницы своего крыла, не повстречав ни души, и спустился вниз. Приемную он пересек не поднимая глаз, углубился в противолежащий коридор первого этажа, дошел до конца, повернул обратно… и услышал звуки музыки.
Скорее не услышал, а почувствовал — такими тихими, нежными и невообразимо хрупкими они были. Затаив дыхание, он замер как вкопанный, а когда растаяла последняя нота, стал терпеливо ждать продолжения. Но не дождался и робко постучал в дверь.
Та немедленно отворилась, и Форзон увидел девушку с рассыпанными по плечам длинными золотистыми волосами — очень женственную и абсолютно не похожую на тех девиц, которых он успел встретить на базе. Ее легкое свободное платье своей яркой, переливчатой расцветкой резко контрастировало с голыми стенами и спартанской обстановкой жилья.
— Прощу прощения, — в замешательстве пролепетал Форзон. — Я не знал… Я просто услышал музыку и…
Девушка повела себя довольно странно. Нахмурившись, она быстро выглянула в коридор, бросила взгляд направо и налево, схватила Форзона за руку и, втащив в комнату, захлопнула дверь. Потом она ослепительно улыбнулась и жестом предложила ему ближайший стул. Он машинально сел и молча уставился на нее долгим изумленным взглядом. Девушка звонко расхохоталась.
