— Ну да, был. А что?
— Нельзя ли как-нибудь сделать его символом всего ужасного, что случилось при короле Ровве?
— Слишком поздно. Если музыкант перестает выступать, его быстро забывают. В ту ночь, когда ему отсекли руку, возможно, и был какой-то шанс… Но не теперь. У куррианцев есть уже новый Тор.
— Понятно, — задумчиво сказал Форзон. — Значит, что мы имеем? Мы имеем народ, питающий такую страсть к прекрасному, что она для него превыше морали. Король Ровва — злобный и безнравственный субъект. Форма его правления и методы, которыми оно поддерживается, жестоки и аморальны. Однако же искусства при нем процветают, а куррианцам больше ничего и не надо.
— Слишком тонко для меня. Но продолжай.
— Команда Б когда-нибудь задумывалась, почему король содержит деревни одноруких?
— Эти деревни старше Команды Б. Король Ровва просто следует традиции, но нельзя не признать, что при нем их население возросло в десятки раз.
— И все-таки король оплачивает все, и довольно щедро. Сам этот факт свидетельствует о его уязвимости.
— Что ты имеешь в виду?
— Что главная функция таких деревень — держать подальше от людских глаз жертв королевской жестокости.
— Не стану спорить. И что ты предлагаешь? Выставить жестокость короля напоказ?
— Сомневаюсь, что куррианцы захотят увидеть это, у них в мозгах словно бы ментальный блок. На самом деле ведь все на виду, и потрудись граждане Курра задуматься над количеством одноруких, бредущих по дорогам… Но нет, они поворачиваются к ним спиной. С другой стороны, те же самые граждане способны бросить вызов королю, если тот вздумает помешать им наслаждаться прекрасным.
— Откуда такая уверенность?
— Помнишь, я рассказывал тебе о женщине, которая спрятала меня от солдат? Я подарил ей жреческую рясу, а так как эта вещь была очень красива, она с готовностью нарушила закон, рискуя собственной жизнью, чтобы сохранить ее для себя.
— И что мы, по-твоему, должны делать? Изготовить пару миллионов ряс?
Форзон пожал плечами.
— Боюсь, я не уловила сути, — холодно сказала Энн.
— Боюсь, что я и сам ее не уловил. Но знаешь… Я вдруг понял, что у меня действительно есть идея! Хотя я не знаю, что с ней делать. Скажи-ка, есть ли на Курре инструмент, на котором играют одной рукой?
— Что-то не припомню. Зачем он тебе нужен?
— Для Тора. Этот человек — настоящий музыкальный гений, и невозможность играть на торриле убивает его. Я хочу дать ему инструмент, на котором он сможет играть.
— Не думаю, что такой найдется. Какой подход к проблеме ты хочешь разработать?
