— Что же… — начал Сен-Дени, но будущий тесть Альбера прервал его:
— А есть ли у мадам алиби на вчерашнюю ночь?
— Вы пытаетесь оскорбить меня, месье де Танжери? — нахмурилась Анна, но Альбер взял ее за руку и тихо сказал:
— Молчите, и что бы ни последовало за тем, — молчите. Доверьтесь мне и не говорите больше ни слова.
— Итак? — не успокаивался де Танжери.
— У мадам есть алиби, — самодовольно и несколько развязно заявил вдруг Альбер. — И это алиби — я!
Анна в ужасе взглянула на него, но Альбер опять заслонил ее собою, дабы выражение лица не выдало ее.
— Вы хотите сказать, что провели эту ночь в обществе мадам? — поразился Сен-Дени.
— Да, — подтвердил Альбер. — И я надеюсь на вашу порядочность, господа, Уверен, этот разговор останется между нами и только в стенах этой комнаты.
— И после этого вы считаете себя вправе претендовать на роль мужа моей дочери?! — побагровел де Танжери.
— Ах, оставьте эти политесы, господин барон! — легкомысленно воскликнул Альбер, по-прежнему закрывая Анну от глаз допрашивавших ее людей. — Как будто вам неведом один домик на Пляс Пигаль, куда вы просили меня как-то отвезти вас втайне от супруги и дочери! И потом все мы — взрослые люди, так что не стоит прикидываться ханжами, а то вдруг вы еще убедите меня в том, будто счастье вашей дочери волнует вас больше, чем капитал моего отца и мое положение в столице.
— Вы наглец! — вскричал де Танжери. — И ваша связь с актрисой…
— Я открыл вам правду лишь для того, чтобы спасти жизнь мадам Жерар, а не позволять вам покушаться на ее доброе имя и ее честь! — Альбер взял Анну под руку и бросил полный высокомерия взгляд на собравшихся. — Мы уходим, Анни. Нам здесь больше нечего делать. Полагаю, эти господа уже осознали свою ошибку и перестанут преследовать вас. А вы, господин барон, надеюсь, как можно скорее за будете все те оскорбления, которые изобретали сейчас, в противном случае, мне будет неловко видеть вас за завтраком…
Церемонно раскланявшись, Альбер вывел почти бесчувственную от переживаний Анну в холл и громко велел подать ему закрепленную за ним в доме де Танжери коляску.
— Простите, что пришлось подвергнуть вас такому унижению, — прошептал он, склоняясь к самому лицу Анны, которая была белее полотна. — Но я избрал единственный способ избавить вас от этой экзекуции и от опасности быть разоблаченной.
— Альбер! — Анна подняла на молодого человека широко открытые глаза. — Вы тоже полагаете, что я могу быть в этом замешана?
