Но муштра и казарменный дух в сочетании с нездоровьем Сахары заронили в нем сомнение и в той единственной надежде на романтическое, каковую он до сих пор связывал со своей службой в спаги. И лишь появление господина Флери внесло в банальность колониальных буден ту остроту, которой Альберу всегда так не хватало. Разумеется, делясь воспоминаниями о своем прошлом с очаровательной мадам Жерар, Альбер воздержался от подробностей, утаив от нее предысторию столь неожиданной развившейся дружбы с полковником Флери. В глазах Анны Корнель-младший хотел быть легко идущим по жизни и успешным — каковым он и был на самом деле.
И вообще, кому какое дело, почему энергичный молодой марселец оказался в самом центре политических событий Франции? И, хотя его история весьма типична для тех лет, Альбер желал остаться в памяти потомков существом менее меркантильным и циничным. Но такова была жизнь того времени, в которой цинизм являлся главным принципом, формирующим умонастроения молодежи. В послереволюционном Париже считали, что жить надо лучше, и только для себя, поступать удобнее, и обязательно с выгодой для себя. Этот девиз стал для Альбера правилом и образом жизни. И поэтому, когда явившийся к ним в полк эмиссар Луи-Бонапарата месье Флери, выделив Альбера среди других офицеров, предложил ему — небескорыстно — поучаствовать в одной из его тайных операций, Корнель-младший немедленно согласился.
Официально полковник Флери прибыл в Алжир для того, чтобы сформировать среди легионеров группу поддержки партии Луи-Бонапарта, с огромным отрывом от других претендентов победившего на недавних довыборах в Законодательное собрание, где после июньского выступления рабочих освободилось одновременно тридцать пять депутатских мест. Флери должен был поддерживать связь между теми штабными офицерами, которые занимали ключевые посты в африканском легионе и сочувствовали наследнику идей Наполеона, и Парижем, где находился и сам принц-президент, и штаб-квартира его партии.
Но вербовка новых сторонников бонапартизма была не единственной целью приезда полковника Флери в Африку. Подобно другим «новым политикам» — своему компаньону и непревзойденному интригану де Морни или личному казначею Луи-Бонапарта де Персиньи — полковник, прежде всего, был деловым человеком, расчетливым коммерсантом и ловким торговцем, с успехом проворачивавшим миллионные сделки и всегда, кстати, использовавшим политические интересы своего хозяина в собственных и откровенно меркантильных планах.
