Энрисса отложила папку в сторону:
- Хорошо, - и замолчала надолго. Чуть прищурившись, наместница смотрела поверх головы министра в окно, губы беззвучно шевелились, словно она подчитывала что-то про себя.
Чанг оборвал затянувшуюся паузу:
- Какие будут распоряжения? - Осведомился министр. Он задавал этот вопрос каждый вечер, и каждый раз получал один и тот же пугающий ответ: "Решайте сами, господин Чанг, я вам полностью доверяю". Чанг не боялся принимать решения, он давно уже разучился ошибаться, всегда оказываясь на три хода впереди любого противника, его страшило безразличие наместницы.
Энрисса перевела взгляд на его лицо:
- Я умираю, Джаллар. Это как кровь, медленно вытекающая из вены - с каждым днем все холоднее, пока, однажды, я не проснусь утром. Они скажут - осложнение от простуды, вы знаете, что восемь наместниц из тридцати двух умерли от простуды? Я стану девятой. Впрочем, неважно. У меня не осталось сил на все это, - она обвела рукой кабинет, - а мое место займет блаженная девчонка. Обещайте, что сохраните мою империю. Что бы не случилось: вернется король, грядет Аред, небо рухнет на землю - обещайте. Люди ведь не виноваты, они не выбирали, когда родиться.
На лбу наместницы выступили капельки пота, и он не мог оторвать от них взгляд, не мог заставить себя посмотреть ей в лицо, боялся заглянуть в глаза, и удивился, услышав собственный голос - спокойный, чуть глуховатый, такой же, как обычно:
- Я все сделаю, ваше величество, обещаю, - а из горла рвались совсем другие слова.
- Господин министр! Господин министр! Проснитесь! - Слуга бесцеремонно тряс его за плечо, отчаявшись разбудить другим способом, - королева! Королева рожает!
Чанг рывком поднялся - он ненавидел этот сон. Просыпаясь, он каждый раз с особой остротой ощущал собственное бессилие - уже ничего не исправить. Энрисса умерла на утро после их разговора. А он остался при Саломэ Светлой, постепенно сводя воедино разорванные нити, складывая мозаику из намеков, полутонов, догадок. А когда все фрагменты встали в картину, оказалось слишком поздно что-либо менять. Король вернулся, а королева понесла. Осталось только дождаться визита Ареда и конца времен.
Придворные заполнили покои королевы и прилегающие коридоры, не зная, что им делать. Всеведущий дворцовый этикет на этот раз оказался бессилен - Саломэ Первая произвести наследника не успела, а девственным наместницам рожать не полагалось по определению, посему никакого церемониала на случай королевских родин предусмотрено не было.
