— Здравствуйте, — сказал он. — Мэри. Или Мари.
Я застыла на некотором расстоянии. Со мной говорит премьер-министр, думала я. Я должна о чем-то спросить. Но так ничего и не придумала, и тогда он сам стал меня расспрашивать:
— Уж вы меня простите, но я так и не запомнил, как вас зовут. Мэри? Или Мари?
— Кто как, — пролепетала я.
— Кто как?
— Но мои друзья меня называют МэриМари.
Он наморщил лоб.
— Двойное имя?
Я улыбнулась.
— Можно сказать и так.
Он улыбнулся в ответ. Шел и наткнулся на меня? От этой мысли делается стыдно, я опускаю голову и разглядываю мыски своих туфель.
— Новость хотите?
Я снова поднимаю голову, в последний миг подавив порыв присесть в книксене.
— Да, спасибо.
Издав смешок, он трогается с места. Я иду следом.
— Ничего особенно важного, — говорит он.
— Ну и что, — отвечаю. — Я буду рада любой.
Он скосил на меня блеснувшие глаза. Так мы подружились.
Да, я смею утверждать — мы дружили в той мере, в какой могут дружить совершенно чужие люди. Однако встречались всего несколько раз в год и всегда случайно. Мы ходили вместе по Дроттнинггатан от правительственной канцелярии до штаб-квартиры партии. Мы молча сидели друг напротив друга в его кабинете после официального интервью и слушали стихи по радио. Во время пресс-конференции с журналистами ведущих СМИ мы отошли в сторонку и вполголоса обсуждали новый роман, под впечатлением которого тогда находились оба.
Наверное, у него было много таких друзей. А может, и нет. Я не знаю.
Зато знаю, что о нас ходили сплетни, утверждалось, будто я — его любовница. Этого не было. Однако мы не делали ничего, чтобы их опровергнуть — ни он, ни я. Может быть, эти слухи помогли ему точно так же, как и мне. В особенности когда спустя много лет дошли до рекламщиков.
Руки у Сверкера в тот день дрожали. Это было заметно, когда он наливал вино.
— Как там с премьер-министром? — спросил он.
— Спасибо, хорошо, — ответила я и уперлась взглядом в баранью отбивную. Я ни о чем даже не подозревала, я не встречалась с премьером много месяцев. — Все замечательно.
Сверкер опустился на стул и посмотрел на меня. Взглядом неожиданно заинтересованным.
Неожиданно зрячим. Потом поднял свой бокал, а другую руку протянул мне.
— Слушай, — сказал он. — Мы же не расстанемся?
Я подняла свой бокал, заглянула ему в глаза и улыбнулась.
— Ты же сам знаешь. Никогда!
