— А когда мы с Пером после обеда шли через поселок, то я заметила Кенни, он стоял у сосисочного ларька и с ним еще пара таких же пижонов. Все вылупились, конечно, поселок-то маленький, все друг друга знают, и вот я иду вместе с парнем, которого тут никогда раньше не видели. Для них прямо пощечина. И Пер это как будто понял, хоть мы ни о чем таком не говорили, мы об этом до сих пор не говорили, но он обнял меня за талию как раз в тот момент, когда мы проходили мимо ларька, и я его обняла. Только кивнула тем типчикам — глазейте на здоровье…
Она улыбается в пространство, не видя меня.
— А папа… Он вечно твердил, мол, и то буржуазно, и се. Маме не разрешал ходить за покупками в супермаркет «Ика», раз простые трудящиеся покупают только в «Консуме», а мне следовало зарубить себе на носу: кем бы я ни стала в жизни, чтоб и думать не смела, будто что-то собой представляю. Но когда приехал Пер, папа сразу замолчал, прямо дар речи потерял — только оттого, что у Пера отец епископ. Мама, конечно, до смерти перепугалась, вдруг у нас дома недостаточно изысканно, — но ладно мама, а папе я прямо-таки поражалась… Я-то думала, он и вправду такой непримиримый, каким прикидывался. А он совершенно сробел перед прыщавым восемнадцатилетним мальчишкой, разглагольствующим о местном самоуправлении и народовластии. Идиотизм! А я вообще-то в глубине души мечтала о буржуазности, такой нарядной, приличной и сдержанной, как о ней пишут в книгах и показывают по телику. Я ведь все принимала за чистую монету. Считала, что люди вроде Пера и его семьи всегда спокойны, счастливы и любезны, и так радовалась, что и я смогу войти в этот мир…
Она умолкает и смотрит на фотографию, потом снова набирает в грудь воздуха.
— Сейчас я скажу то, чего никогда раньше не говорила… Обещай, что никогда никому…
Она наполовину отворачивается от меня, уперев взгляд в книжную полку, и не видит, как я жестом застегиваю рот на воображаемую молнию.
— Мне кажется, я никогда не любила Пера. Вернее, я это знаю. Я никогда не любила Пера.
Она по-прежнему сидела, полуотвернувшись от меня.
— Я влюбилась в Бильярдный клуб «Будущее», — продолжает она. — Этим все сказано. Но почему-то казалось, у меня меньше прав на членство, чем у вас, остальных… Пер стал ниточкой, связавшей меня и вас. Мне не он был нужен. А вы, остальные. Все вместе.
Она поворачивается и снова смотрит на меня.
— Глупо звучит?
Это голос подростка. Я качаю головой.
— Нет, еще как глупо! Невозможно влюбиться в целую компанию.
