У сестры на груди табличка с именем. Дженнифер. Привет, Дженнифер, подумала я. Сверкеру ты бы понравилась. Жалко, что ему с тобой уже не встретиться. Или наоборот — хорошо. Просто исключительно хорошо — и для тебя, и для меня.
Дженнифер склонила голову набок и попыталась улыбнуться:
— Вам нужно поспать, МэриМари. Если вы тоже заболеете, никому лучше не будет.
Банальность, но в ней, как и в прочих ей подобных, есть доля истины. Если я заболею, никому лучше не будет. С другой стороны, хуже тоже никому не будет. Так что это все равно.
Она подождала ответа несколько секунд, но, не дождавшись, заговорила с веселой решимостью.
— Послушайте, — сказала она. — Тут в отделении у нас и так полно больных, нам лишних не надо… Вот сейчас вы встанете, и я помогу вам лечь на кровать.
Она просунула руку мне под локоть и поставила меня на ноги. От резкого движения замутило, но я не сопротивлялась. Прежде чем высвободиться, я несколько мгновений стояла не шевелясь и зажмурясь, — ждала, когда пол перестанет ходить ходуном. Поддержка мне не нужна. Я сама могу идти. К тому же другая койка недалеко, в двух шагах.
Улегшись, я поняла, до чего же устало тело. Болела спина. В затылке ныло. А все-таки я знала, что уснуть не смогу. И поэтому ухватила Дженнифер за полу халата, когда та собралась набросить на меня желтое вафельное покрывало. Но язык меня не слушался, за последние сутки я могла произнести только одно-единственное слово, а его не хватит, чтобы объяснить: мне нужно что-нибудь, чтобы заснуть. Снотворная таблетка, например. Или пуля в лоб. Но то единственное слово я не смогла удержать, оно выкатилось у меня изо рта, как крохотное яйцо, помимо моей воли:
— Альбатрос?
Страх затрепетал в глазах Дженнифер, но она его мужественно отогнала. Бояться ведь нечего.
Недавно сданы экзамены на курсах медсестер, и она знает, как надо обращаться с душевнобольными и лицами, пережившими шоковое состояние. Правда, она еще не вполне определилась, к которой из категорий отнести меня, но это не принципиально, поскольку в обоих случаях обращение примерно одинаковое. Ласковое, но твердое. И спокойное, разумеется. Непоколебимо-спокойное.
— Ну конечно, — только и сказала она.
Она не поняла. Еще одна бессонная ночь впереди. Я вздохнула.
— Вздохни, мое сердечко, только не разбейся, — откликнулась Дженнифер. — Того, кого любишь, вернуть не надейся.
Я заморгала. Ммм?
Конечно, можно было бы выразиться поизящнее, но и этого хватило, чтобы Дженнифер поняла, что ляпнула что-то не то. Прижала ладошку ко рту, вытаращила глаза.
