По мраморному, в шашечку, полу они молча приближаются к официальным представителям принимающей стороны. Квадратный мужчина в темном костюме хватает Мэри за руку, и только через несколько секунд до нее доходит, что он — министр социального развития. Она так рада — наконец-то работа, наконец-то опять твердое, надежное безличие. И вот она улыбается, объясняя, что шведское правительство высоко оценивает предпринятые им инициативы по организации нынешней конференции. Ведь трафикинг, торговля живым товаром, говорит она и поправляет ремешок сумочки на плече, проблема не только тех стран и тех семей, что лишаются своих дочерей и сыновей, она в не меньшей мере предмет озабоченности и в странах, его импортирующих. Поскольку если европейцы считают для себя возможным покупать и продавать людей, то это сигнал, что с правами человека…
Блиц! Белая вспышка бьет по сетчатке, и Мэри теряет нить и на мгновение замирает, онемев и ослепнув, покуда квадратный крайне осторожно берет ее под локоть и поворачивает так, что теперь они стоят бок о бок и смотрят на фотографа. Это молодой парень в потертых джинсах и с волосами ежиком, он улыбается и что-то говорит на местном языке, снова щелкая блицем. На этот раз Мэри готова, но что толку? Потом еще с полминуты она не видит ничего, кроме белых пятен, скользящих по сетчатке. Неприятно сосет под ложечкой, о чем-то напоминая, но о чем, не поймешь. Мозг хранит какой-то обрывок — кажется, она однажды уже ощущала свою беспомощность, ослепленная белым светом, но когда и где — ей не вспомнить, как и того, что три недели после этого она могла выговорить одно-единственное слово, совершенно бессмысленное слово, не имеющее к ее жизни ровным счетом никакого отношения. Альбатрос! С какой стати ей про это помнить? Это было единичное проявление, сказали врачи, ответ организма на экстремальное психоэмоциональное напряжение. И не имеет ни малейшего отношения к ее сегодняшней жизни. А неприятно ей, видимо, из-за этой физиономии, что заняла все поле ее зрения, едва она снова смогла видеть. Хокан Бергман всегда становится к собеседнику чуть ближе, чем следует.
— Ты не ответила, — говорит он.
Квадратный министр социального развития отпускает локоть Мэри, что-то бормоча, и поворачивается к новым гостям. В фойе толпятся сотни людей, но она осталась наедине с Хоканом Бергманом.
— Прошу прощения?
Она чуть отстраняется, но это бесполезно: он приближается ровно на столько же.
