'Радуешься?'
'Конечно!'
'Нет больше радости, когда у соседа гадости?'.
'Нет. Я что — злыдня последняя? 'Соседи' меня меньше всего в этом вопросе волнуют. Радуюсь я исключительно за себя, что не придется к верху пятой точкой торчать'.
На скромный вопрос с задних рядов 'Что, уважаемый учитель, видит высокоинтеллектуального в общении с капустой, редькой и другими представителями сельского хозяйства?', уважаемый учитель с той же фирменной улыбкой ответил, что математика очень даже интеллектуальный предмет, и именно ее будут практиковать студенты, подсчитывая количество собранного урожая. Шутник блин! Ведь прекрасно знает, что практически все выявленные обладают азами этого предмета. И лишь два-три человека со всего набора будут действительно что-то тренировать, кроме рук и поясницы. Хоть к обучению и принимали со всех сословий, лишь бы сила была, малограмотных крестьянских детей почти не было. Так как способности передавались по наследству, то это было неудивительно. Любой маг, даже без титула и заслуг перед Родиной, относился к сословию ремесленников и мог позволить себе худо-бедно обучить своего отпрыска до поступления в Академию. У крестьян же дети с магическими способностями рождались редко. Причиной тому служила либо далекая наследственность от пра-пра-пра кого-нибудь, либо проезжий или зажиточный маг. Однако счастливые отцы при проявлении способностей у ребенка в генеалогическое дерево предпочитали не углубляться, а радостно потирали руки, активно вознося хвалебные молитвы Упорядоченному. Наличие мага в семье гарантировало сытую и относительно беззаботную старость, так как или Академия платила за одаренных детей выкуп, или сам ребенок в дальнейшем мог хорошо обеспечить семью. В первом случае дитя должно было отработать вложенные деньги, и в течение десятка лет активно трудилось на благо Академии, отрабатывая выкуп. Во втором — молодой маг никому ничего дожжен не был, что позволяло и самому на ноги встать, и финансово помочь своим стареющим родителям.
Премьерный зал оказался похожим на школьный актовый. Хотя различия имелись. Во-первых, он был огромным, во-вторых, перед каждым рядом сидений, располагались узенькие ряды столов (видимо, данное помещение иногда использовалось в качестве учебной аудитории). При этом первые два ряда предназначались для преподавателей и имели широки столы. Арид сел за одно из таких строений и жестом предложил нам последовать его примеру, что мы тут же и сделали. Кот, не долго думая, запрыгнул на соседний стул, всем своим видом показывая, что если кто еще не понял, то он не животное 'на коврике', а полноправный участник данного заседания. По виду остальных студентов было видно, что они и так это давно знают. Видимо, слухи о говорящем и скандальном 'домашнем животном' уже распространились по всей Академии, поэтому коллеги не выразили ни малейшего удивления. Лишь искорки интереса мелькнули в старательно отводимых глазах.
