Задаваке пришлось постучать дважды, прежде чем Динь удостоила его ответом, хоть она давно уже сидела на кровати и прислушивалась к разговору.
— Кто там? Как ты смеешь? Убирайся отсюда! — закричала она.
— Динь, тебе велено встать и проводить Венди! — крикнул Задавака. — Она улетает!
Конечно, Динь страшно обрадовалась, что Венди улетает, но ей совсем не хотелось её провожать, и она выложила всё, что думала, не стесняясь в выражениях. А потом притворилась, что снова заснула.
— Она сказала, что никуда не полетит! — воскликнул Задавака, ужасаясь такому чудовищному неповиновению.
Питер решительно направился к спальне этой молодой особы.
— Динь! — крикнул он. — Если ты сию же минуту не встанешь и не оденешься, я отдёрну занавеску и все увидят тебя в неглиже.
Увидят её неодетой! Этого Динь не могла стерпеть! Она тут же спрыгнула на пол.
— Кто сказал, что я не встаю?
Мальчишки между тем печально смотрели на Венди, готовую к путешествию. Они грустили не только потому, что она их покидала, но и потому, что знали: впереди её ждёт что-то хорошее, чего они никогда не увидят. Новизна, как всегда, манила их.
А Венди решила, что их волнуют более благородные чувства, и растаяла.
— Знаете, — сказала она, — если вы полетите с нами, то я почти уверена, что смогу уговорить папу и маму усыновить вас.
Приглашение предназначалось в первую очередь Питеру, но мальчишки думали только о себе и тут же запрыгали от радости.
— А они не подумают, что нас слишком много? — спросил Задавака, едва подпрыгнув вверх.
— Нет, — ответила Венди, быстро прикинув всё в уме. — Только придётся в гостиной поставить несколько кроватей. А по первым четвергам каждого месяца будем прятать их за ширмы.
— Питер, можно нам полететь? — взмолились мальчишки. Конечно, они думали, что если они полетят, то и он полетит с ними, впрочем, это их не очень беспокоило. Ради новизны дети готовы покинуть всё самое дорогое.
— Летите, — сказал Питер с горькой улыбкой. И они бросились собирать свои вещи.
— А теперь, Питер, — сказала Венди, думая, что всё уладилось, — выпей на дорогу лекарство.
Она очень любила поить их лекарством и, несомненно, слишком этим увлекалась. Правда, это была просто вода, но вода из тыквенной бутылки; Венди всегда встряхивала бутыль и считала капли, что, верно, придавало воде какие-то лечебные свойства. На этот раз, однако, ей не пришлось дать Питеру лекарство. Накапав сколько нужно, она повернулась к Питеру, но, увидев его лицо, почувствовала, что сердце у неё сжалось.
