волкодлаков. Непременно тремя ударами: серебром, мечом и магией. По одному
смертельному удару для каждого обличия, а последний – чтобы наверняка умер. Наносят
их, соответственно, в сердце, шею и голову. Последнюю непременно отрубают и сжигают
отдельно от трупа.
Роша терзали сомнения, мучило, куда мог за считанные минуты подеваться
волкодлак. Поисковое заклинание не нашло его – а ведь оно реагирует на любых живых и
мёртвых существ в двух верстах от мага. Или волкодлак всё же почуял его первым, бросил своих жертв и скрылся бегством? Так или иначе, за телами он не возвращался, и
их благополучно похоронили.
Не в силах заснуть, он посредине ночи вышел подышать свежим воздухом.
Ночь была облачная, тёмная.
Где-то тонко подвывала собака. Долго, протяжно. Раз воет, то волкодлак по селу не
бродит – животные такое сразу чуют.
Накинув на плечи куртку, Рош вышел за калитку. Остановился у забора, прислушиваясь. Потом направился в сторону околицы. Только сейчас ему пришла в
голову мысль, что неплохо бы окружить село защитным контуром, чтобы волкодлак не
убивал людей в постелях. Сон всё равно не шёл, а так хоть займётся делом.
Нахмурившись, Рош прикоснулся к земле, прикидывая, хватит ли у него сил на
такую объёмную работу, когда чья-то рука неожиданно зажала ему рот, а другая
приложила к носу платок, пропитанный дурманом. Колдун сумел вырваться, но не успел
сделать и пары шагов, как упал, сбитый с ног мощнейшим ударом. На этот раз
неизвестный не церемонился и оглушил его.
Рош не знал, сколько прошло времени до того, как он очнулся. Возвращение
сознания встретило его болью во всём теле, особенно в затылке. Кажется, на нём
запеклась кровь – вполне возможно, при такой силе удара. И скоро она будет не только
там…
Колдуна волокли, как мешок, головой вниз, не заботясь об его удобстве и
целостности костей. Волокли довольно быстро, поэтому болтавшаяся из стороны в
сторону голова периодически ударялась о торчащие из-под снега сучья.
При встрече с очередной корягой Рош не удержал тихого стона и попытался
извернуться, чтобы наказать существо, посмевшее столь пренебрежительно отнестись к
нему. И почувствовал, как нагрелся амулет на груди, чуть ли не прожигая рубашку.
