одновременно они становятся уязвимее. Если она развяжет его, то посредине прелюдии
к любовной игре он сможет убить её.
- Боишься, что удовлетворить меня не сумеешь? Ты не робей, соглашайся – жизнь
дороже принципов. А уж я тебе помогу.
Ирис легко запрыгнула на стол, попутно обругав колдуна за нанесённое ранение, оседлала его и, по-кошачьи мурлыча, начала разминать ему шею, плечи, грудь, постепенно спускаясь всё ниже. Лёгкие прикосновения чередовались с нажимом, шлепками и пощипыванием. Слегка приподняла его тело, засунув ладони под поясницу, занялась ягодицами.
- Послушай, нечисть, я не собираюсь с тобой спать! – решительно заявил Рош.
Оборотница проигнорировала его гневное высказывание и легла на колдуна, скользнув губами по щеке. Лизнула, наслаждаясь его брезгливостью, недовольной
гримасой и попытками увернуться, затем решительно взяла в ладони лицо и впилась в
губы. Рош плотно сжал их, но Ирис прикусила ему нижнюю губу, хитростью заставив
раскрыть рот.
Оборотница наслаждалась. И не только волнами возбуждения, прокатывавшимися
по телу, но и преодолением сопротивления колдуна. Он такой беспомощный сейчас, целиком и полностью в её власти, как и она, мучимый болью, но свою боль она уже не
ощущала, отдавшись желанию.
Нет, притащив его сюда, Ирис собиралась его убить, просто не стала загрызать в
опасной близости от села. Она была зла на колдуна, столь не вовремя вернувшегося в
родные края.
Оборотница ещё две недели назад, подавая обед в корчме, почувствовала
опасность, исходившую от него. Подозрения перешли в убеждённость при виде кожаных
ремешков на шее и потрёпанной сумки, пропахшей травами и зельями. Несмотря на
нарастающую тревогу и глухую злобу, которую она подсознательно испытывала ко всем
магам, Ирис вела себя, как обычно, даже улыбнулась, но деньги забрала только после
того, как он ушёл: не желала, чтобы колдун заметил, как она держит серебряные монеты.
Наливала и разносила тогда пиво, а сама посматривала на колдуна, запоминая
черты лица. И ничего, никак тогда тело не отреагировало, а теперь, когда пришли дни, которых она всегда опасалась, взглянула иначе. Но дома, а не на околице, где
оборотница с удовольствием избила его. Нет, не ломая кости, просто отпинала бока
ногами за то, что доставил столько неприятностей. Потом, прислушавшись к внутреннему
