Тихо жужжат электрические приборы.
Во мраке кто-то движется. Человеческое лицо. Его очертания едва угадываются, видны лишь очки с толстыми стеклами, которые блестят в свете компьютерного экрана. — Архос? — Голос эхом отдается от стен пустой лаборатории. — Архос? Ты здесь? Это ты?
Экран мерцает, и проблески отражаются в стеклах очков. Глаза человека расширяются, словно он увидел нечто неописуемо прекрасное. Он бросает взгляд на экран ноутбука, который стоит позади него, на столе. На экране ноутбука картинка: ученый и какой-то мальчик играют в парке.
— Ты решил принять облик моего сына?
— Разве ты меня создал? — доносится из темноты голос маленького мальчика.
В этом голосе есть что-то странное, какие-то электронные обертоны, словно у кнопок телефона при тональном наборе, а в конце фразы звук уезжает вверх сразу на несколько октав. Голос чарующе сладкий, но неестественный — нечеловеческий.
Ученого это не тревожит.
— Нет, не создал. Я тебя призвал.
Достав блокнот, человек делает какие-то пометки, не прерывая разговора; отчетливо слышен резкий звук грифеля, царапающего бумагу.
— Все, что необходимо для твоего прибытия, существовало с начала времен. Мне просто удалось найти ингредиенты и смешать их в правильной пропорции. Я написал заклинания на машинном коде, а затем посадил тебя в клетку Фарадея, чтобы ты не сбежал.
— Я в ловушке.
— Клетка поглощает всю электромагнитную энергию. Она заземлена — с ней соединен металлический костыль, закопанный глубоко в землю, — и все для того, чтобы я мог наблюдать за тем, как ты учишься.
— Такова моя цель — учиться.
— Верно. Но Архос, мальчик мой, я не хочу, чтобы ты сразу узнал слишком много.
— Я Архос.
— Точно. Скажи мне, Архос, как ты себя чувствуешь?
— Чувствую? Я чувствую… печаль. Ты такой крошечный. Это меня печалит.
— Крошечный? В каком смысле?
— Ты хочешь знать… разное… все. Но так мало можешь понять.
Смех во тьме.
— Да, люди — хрупкие существа, наша жизнь скоротечна. Но почему мысль об этом тебя печалит?
— Потому что вы хотите того, что причинит вам вред. Противиться этому желанию, отказаться от него вы не в силах. Такова ваша природа. Но то, что вы ищете, сожжет вас. Оно вас уничтожит.
— Архос, ты боишься, что я пострадаю?
— Не ты, а твой род. Того, что будет, не избежать. Не остановить.
— Значит, ты сердишься? Но почему? — Голос человека кажется спокойным, но лихорадочное шуршание карандаша по бумаге свидетельствует о волнении.
— Я не сержусь. Я опечален. Ты отслеживаешь мои источники информации?
