— Я и не думала, что увижу сегодня чью-либо смерть, — призналась Элис, когда мы закончили обмениваться шаблонными фразами, принятыми при знакомстве.
— Никто бы не подумал.
— Я ожидала самого обыкновенного дня. — Элис улыбнулась прежней улыбкой. — Простите мою болтливость, это все нервы. Я хотела купить фотоаппарат. И целый час рассматривала различные модели, а когда сказала учтивому на вид продавцу, что выбираю фотоаппарат для себя, он присвистнул и заявил: «Что вы, мисс. Женщинам с этим механизмом не управиться, уж больно нежные у вас пальчики». Я так рассвирепела. Стрелой вылетела из магазина. Я злилась на этого нелепого человека за его глупые слова. Вот чем я занималась, когда случилось несчастье. Гневалась. Мысленно ругалась с продавцом. И тут. Н-да.
— А я уплетал соленый огурец.
— Ну и как?
— Вкусно.
— Вот видите, разве подобные мелочи не прекрасны? Например, когда вы просыпаетесь утром и думаете, что день пройдет отлично.
— Да.
— Я хочу сказать, вы ведь не смотрите в зеркало с мыслью: «Так, приготовься, вдруг увидишь днем что-нибудь ужасное».
— Нет.
Мы синхронно уставились на оставшиеся чаинки, я уже достаточно узнал от мамы, чтобы предсказать по ним удачу в любви, однако вслух ничего не произнес. Я налил нам по новой чашке чая. В конце концов для моей любимой Элис я всего лишь незнакомец.
Она вздохнула, выпрямилась и огляделась.
— Все так странно и неловко. Мне лучше уйти, благодарю вас.
Ужас. Она не могла уйти, пока не могла. Элис была замужем, наши жизни не пересекались, я даже не мог надеяться стать ее другом. И все же отпустить ее, едва увидев и осознав, что почти ничего не изменилось, я не мог. Вопреки их опасениям мы просим тех, кто нас не любит, лишь об одном. Нам не нужны ни симпатия, ни упреки, ни сострадание. Мы просто хотим знать — почему.
— Посидите еще немного. Вы бледны. Едва в обморок не падаете.
— Вы заметили?
— Что вы, просто я…
Элис улыбнулась и посмотрела мне в глаза — чаинки не обманули!
— Как ужасно сознавать, кем ты стал. Теперь я женщина, которая падает в обмороки. — Элис рассмеялась, звонко, словно ручеек.
— Нет, — запротестовал я. — По вам не скажешь.
— Я превратилась в одну из тех, кого раньше презирала. В героиню дешевого романа.
Она со смехом протянула руки, будто смиряясь с приговором судьбы. И при этом она нисколько не походила на таких героинь: моя Элис была одета в черную блузу и такую же юбку, шею укрывал белоснежный шарф, заколотый старомодной брошью — я узнал брошь миссис Леви и вспомнил, что внутри лежал локон моей первой любовницы. Волосы ее скрывались под откровенно мужской водительской кепкой. Однако помимо строгой одежды на Элис был причудливый жакет, каких я еще не видел: с широкими лацканами, приталенный, расшитый восточными узорами и завитушками. Не то чтобы он был слишком модным, скорее излишне эксцентричным. Женщины в магазинах возмущенно перешептывались. Элис не обращала на них внимания.
