— и категорически запретила лезть в воду. Я нарушил этот запрет один-единственный раз, и очередная волна, обрушившись на меня, вырвала и унесла футболку, которую я держал в руке. Кстати, тут мы не увидели ни одного американского туриста из тех, что встречали в других местах, где они разъезжали на машинах с гигантскими прицепами-трейлерами.
Дни текли на пляже Анхель так неспешно, будто время замедлило свой бег и растаяло в хрустально-чистом воздухе. Они уже не воспринимались как даты в календаре, а, напротив, слились в одну неопределенную длительность, тяготеющую к бесконечности и размеченную только рокочущими вздохами океанского прибоя. Даже ночь, и та не уступала дневному сиянию, щедро украшая темный небосвод сверкающими созвездиями. Каждый вечер, лежа на песке, мы неустанно любовались ими, хотя точно определить, где какое, на этих тропических широтах было нелегко: здесь, под тропиком Рака, все они как-то сплющились, став почти неузнаваемыми; даже Большая Медведица выглядела совсем плоской. Только Полярная звезда, висевшая теперь над самым горизонтом, осталась верна своему долгу и по-прежнему указывала нам на север.
Покинуть этот рай было выше наших сил, это значило пойти против природы. Вообще, с тех пор как мы путешествовали по Мексике, каждый отъезд просто надрывал нам сердце. Наша грусть объяснялась еще и сознанием, что эти места недолго останутся девственными. Скоро здесь, как и повсюду, зарычат бульдозеры и экскаваторы, сметая с лица земли этот оазис, на месте которого возникнут асфальтовые шоссе, отели, бунгало, клубы путешествий и, в довершение всего, аэропорт с его десятками и сотнями чартеров. И турагентства начнут продавать «экзотические путешествия по системе ‘все включено’», с незабываемыми морскими видами. А куры, свиньи и коровы будут сосланы куда-нибудь подальше, на задворки, вместе с их владельцами.
В день отъезда мы бросили последний тоскливый взгляд на этот бескрайний пляж; мы знали, что никогда больше не вернемся сюда.
Жюли выдвинула довольно нелепое предложение — ехать вдоль Тихого океана вплоть до Акапулько. Акапулько? Этот город казался мне полной противоположностью того, чем мы наслаждались в Пуэрто-Анхель. Я представил себе бухту с бетонными набережными и толпы янки, ведущих себя как полноправные хозяева. «Может, ты и прав, — ответила Жюли, — но почему бы нам самим в этом не убедиться?»
Итак, мы взяли курс на Акапулько. К вечеру мы остановились в Пуэрто-Эскондидо — местечке, облюбованном серферами. На закате все они шли, с досками под мышкой, к океану, полные решимости сразиться с ним на равных. Сначала они плыли под водой, ловя волну, затем взмывали на ее пенистом гребне, на головокружительной высоте, и неслись к берегу, чтобы нырнуть вглубь за миг до того, как она разобьется о берег. Мы с замиранием сердца следили за этой битвой гигантов, развернувшейся на море. Люк, изумленно разинув рот, указывал пальчиком на горизонт, словно обнаружил на своем жизненном пути, после собак, лошадей, свиней и коров, новую разновидность существ, которые умели скользить по воде; решительно, мир был богат самыми разнообразными созданиями.
