Будучи опытными профессионалами, таможенники знали, что, если в дело замешиваются чувства, тянуть нельзя; а потому велели кому-то принести поводок и ошейник, который тотчас же надели на шею Пятнице. Мы беспомощно смотрели, как она исчезла в каком-то сарайчике, бросив на нас прощальный взгляд. Люк вел себя спокойно и только по нашему примеру помахал ей рукой. Понимал ли он значение всей этой сцены, развернувшейся перед его глазами? Трудно сказать. Невозможно проникнуть в мысли крошечного существа, которое ничего или почти ничего еще не знает о жизни. Зато нам теперь было ясно одно: Люк только что лишился своего первого друга, четвероногого, как и он сам.
Без единого слова мы проехали по мосту, перешагнувшему через Рио Гранде, тщетно пытаясь заслониться этой панорамой от воспоминания о последнем взгляде Пятницы, уведенной от нас таможенниками. Я исподволь поглядывал на Люка в зеркальце заднего вида. Он сидел совершенно неподвижно, и впервые в жизни мне показалось, что на его личике написана горестная покорность судьбе, нанесшей ему такой удар. Может быть, он думал, что Пятница исчезла из его жизни таким же манером, как и появилась, — по волшебству? И что в небесах или где-то в другом месте есть злой колдун или фея, которые по необъяснимому капризу или доброй воле одним взмахом волшебной палочки заставляют собак то появляться, то исчезать? Ребенок, сидящий абсолютно смирно, с застывшим лицом, вызывает куда больше беспокойства, нежели орущий во все горло. Наверняка так же думала, не высказывая этого вслух, Жюли. Громкий плач свидетельствует о чем-то реальном: о боли, гневе, неудобстве. Но полное отсутствие внешних эмоций пугает так же, как вопрос, оставшийся без ответа.
Оказавшись в Матаморосе, приграничном городке на мексиканской территории, мы сразу поняли, что Рио Гранде разделяет не две страны и даже не два государства, но два мира. По ту сторону границы остался Техас с его бьющим в глаза богатством: автострадами, развязками, нефтяными вышками, заправками (в одном только Хьюстоне их было несчетное количество), гигантскими торговыми центрами, сельскохозяйственными угодьями, где самолеты заменили плуг, чистенькими предместьями, мирно дремлющими под сенью деревьев, светящимися экранами телевизоров, аккуратно подстриженными газонами, большими поместьями… По другую же сторону границы — Матаморос, погрязший в грязи, характерной для стран третьего мира, сплошные бидонвили, и повсюду, куда ни глянь, люди на улице, группы людей, сборища на центральных площадях, обыкновенные прохожие, идущие врозь или вместе, — такого мы давно не видывали. В Техасе самым страшным опасностям подвергается пешеход. Передвижение без машины — это либо вызов обществу, либо чистое безумие. И еще: в Матаморосе повсюду сохло белье на веревках, протянутых между домами. Пачкать и стирать свое белье: не правда ли, именно в этом выражается вечное движение жизни?!
