Девушка засмеялась.
– Ольгой меня зовут, к соседям вашим приехала.
– К Песковым, – добавил Пахомыч.
– К ним. А вас, значит, интересуют пряжки да серёжки?
– Нет, по большей части чашки да ложки. Поесть вкусно, знаете ли, люблю.
– Что ж, дело стоящее. Благодарю за помощь, мне тоже не хотелось устраивать соревнования по борьбе. Я заметила, вы сегодня приехали.
– Совершенно верно, завтра с Пахомычем по грибы пойдём с утра, не хотите присоединиться?
Предложение застало Ольгу врасплох.
– Спасибо, я подумаю… э-э…
– Максим. – Одинцов протянул руку.
– Он… – начал Пахомыч.
– Путевой обходчик, – закончил Максим, – осматриваю железнодорожные пути.
Рука у Ольги оказалась твёрдая, сильная и горячая, держать её в своей было приятно.
– Обходчик, – повторила она с ноткой иронии, – это славно. Никогда не знакомилась с обходчиками.
– Может, посидите с нами? – предложила Евгения Евграфовна.
– Нет, меня ждут, начнут беспокоиться, мы ещё встретимся.
– Дайте свой мобильный, – попросил Максим, – и возьмите мой, на всякий случай.
Ольга поколебалась немного, думая о чём-то своём, однако записать номер Одинцова не отказалась, потыкала пальчиком в экранчик айфона.
– До свидания, приятно было познакомиться.
Максим проводил её до калитки.
– Пойти с нами утром не надумали?
– Я рано вставать не привыкла, – виновато шмыгнула носом девушка. – По натуре я сова.
– А я жаворонок, – огорчился Максим. – С утра прекрасно работается, голова свежая, на подвиги тянет.
– Для путевого обходчика это прекрасное качество.
Глаза их встретились. Было видно, что Ольга понимает его игру и в обходчика не верит. Но и он видел в ней больше, нежели она пыталась скрыть, уж больно независимо она держалась при разговоре с мордоворотами в камуфляже.
– Я вам позвоню.
– Или я вам.
Неподалёку, за последним домом хутора раздался взрыв хохота.
Оба повернули головы в ту сторону.
– Разрешите проводить? – сказал Максим.
– Мой дом напротив, – отказалась Ольга. – До завтра.
Она быстро перешла дорогу, скрылась в палисаднике соседней хаты.
Максим проводил девушку глазами, отмечая особенности походки и достоинства фигуры, вернулся в дом.
– Согласилась? – прищурился Пахомыч.
– Позвонит, – задумчиво ответил Максим. – А может, и не позвонит, особа она волевая, себе на уме.
Спать он лёг совсем рано, сразу после десяти часов вечера, с удивлением подумав, что ему нравится простота уклада родичей и их природно добрая линия жизни. Они принимали жизнь такой, какой она была, не ругая ни большую власть, ни местных чиновников, озабоченных своей выгодой, ни соседей. С ними было тепло и уютно.
