Как она выбирает, судьба, бог ее знает.
А наша переводческая «четверка», жившая почти два года на первом этаже жилдома Генштаба? Знаете, как в эпических американских фильмах любят в финальных кадрах прокручивать краткую историю того, что с героями приключилось после фильма? У меня пока еще не «конец фильма», да и прокрутить особо нечего — пути-дороги нашей «четверки» разбежались, пересеклись несколько раз ненадолго, но никакой эпики в титры вставить не могу:
Толик долгие годы провел в Туркмении, потом в Ливии, живет после увольнения в запас в Солнечногорске, работает на госслужбе; Игорь Карнач, по прозвищу «Абдурабба», не изменил своему родному городу, Ленинграду, так и остался там, работая на ниве внешнеторговой деятельности, сначала с пушниной, потом, в капиталистическое время — с лесом (и, по-моему, так и не женился); Митрич долгое время был рядом, мы дружили даже, семьями, потом пути разошлись совсем, он перепробовал много работ после увольнения, но так и не остановился в поиске. Но каждый, по-прежнему, носит в себе ощущение Йемена, помнит пьянящее первовкусие свободы, обретенное вне родительского дома, восторг молодости, бесшабашной и, увы, такой короткой.
Летом 1977 года, после защиты Диплома, я уже почти был «оформлен» в Йемен, оставалась, может быть, только «инстанция», ЦК, и я наслаждался ожиданием чего-то неизведанного, нового с одной стороны и чувством свободы от экзаменов, зачетов, груды конспектов и книг, с другой. Летом этого года я проводил последние недели «гражданской» жизни на даче, в Ашукинской, это километрах в 50 на север от Москвы, и тогда еще никакая цивилизация до тех мест не доходила, деревня и деревня, с минимумом асфальта, деревянными домами, полями вокруг, буйством трав, с глиняными карьерами вполне пригодными для купания, в общем, естественная средне-русская среда обитания.
Аж до Дмитровской трассы, на запад шли густые, высокие леса. В августе начинались грибы, и следуя вековой традиции, люди с корзинками, в сапогах резиновых, потому что утро, роса, устремлялись в лес. Мы с братом несколько раз за то лето уходили в лес, да на весь день, с костерком и палаткой, грибов подсобрать, да просто поболтаться без дела по дремучему подмосковному разнолесью.
Надо сказать, что благодаря расположенному рядом военному полигону Софринской бригады, леса вокруг были тогда уникально-первозданны. Правда ходить там по ягоды-по грибы было небезопасно, особенно во время стрельб, но утром-то можно!. За колючей проволокой, собственно, и начиналось буйство грибной природы, не тронутое опасливыми любителями тихой охоты. А опасаться было чего, бывали случаи когда и ранило людей случайно залетевшей автоматной пулей, но фатальных случаев я не припоминаю. Корову у соседки, правда, как-то неудачно зацепило, с летальным исходом, но то корова…
