Радость моя была недолгой, ровно до того момента, как я спустился с крыши на грешную землю и воочию уже лицезрел перед собой толпу йеменцев, всех мужчин как один, и всех, естественно, в юбках, ну одежда у них такая мужская повседневная, юбка. Не килт, конечно, но тоже оригинальный элемент культуры, причем в обоих Йеменах на тот впериод времени.
А в первый же день я столкнулся с еще одним специфическим феноменом. Нас привезли к жилому дому, больше похожему на гигантскую глинобитную хату о четырех этажах, цвету белого, сказали, что это и будет, дескать, ваш дом теперь, под названием «Хабура». Хабура это искаженное сокращение арабского «дар-аль-хубара», т. е. «Дом Специалистов», и по иному никто и никогда этот островок советской военной миссии в Сане не называл. Мы вышли из автобуса, размялись, и смело взялись за ручки чемоданов, чтобы двигаться на 3-ий, по-моему, или на 4 этаж, где нам выделили комнату на двоих с Толиком. Старожилы — переводчики, улыбаясь, нас отстранили от этой затеи, взяли чемоданы и потащили их наверх, как заправские белл-бои в отелях. Мы переглянулись, удивились, но потопали за своими вещичками вверх по крутой каменной лестнице, освещаемой лишь некрупными выбоинами в стене, в размер книги разве что, которые оказались окнами в традиционно арабском понимании (экономия каменной прохлады за счет сокращения воздухотока, этот архитектурный императив я потом часто встречал в старых постройках — до-кондиционерного века — практически всех арабских стран, а тогда было в диковинку!.) Идем за чемоданами. На втором этаже глаза стали вылезать из орбит и дыхание стало напоминать последние секунды жизни затравленного бегемота. «Вы передохните, ребята», — посоветовали товарищи. Можно подумать, у нас был выход!!!
При высоте над уровнем моря в 2000 м., близости к Экватору (14 параллель все-таки), уровень содержания кислорода в Санском воздухе редко превышал 60 % от привычной нам нормы, к чему, надо сказать, по молодости адаптируешься довольно быстро, неделя — две. В худшие годы активного солнца (и по весне) — еще ниже, говорят, доходило до 25 %. Это уже за гранью, по-моему. Так что дыхалку мы потом долго восстанавливали, отлеживаясь на панцирных сетках армейских кроватей. Гипоксия, однако. Предупреждать надо!!! А потом, через месячишко — два — даже в футбол с похмелья сыграть — нипочем. Ко всему привыкает человек, поистине…Справедливости ради, надо сказать, что через год примерно, когда я уже совсем расслабился на предмет кислородной недостаточности, после бессонной покерной ночи и литра выпитого виски «HAIG», я, все-таки, чуть не «отрубился», говоря простым языком, прямо на улице в погожий солнечный весенний денек — в просторечьи это называется нарушение мозгового кровообращения, впрочем, чему ж тут удивляться при таких мозгах! Шел парнишке всего лишь…. 24-ый год.
