ЛЕБЕДКА
- Папа,- вдруг слышу я за спиной в самый трагический момент тоненький голосок Рокуэлла,- утром, когда проснусь, я иногда играю, как будто мои пальцы на ногах еще спят, и я велю большому пальцу подняться первым, потому что это палец-папа.
В другой раз, когда Рокуэлл чуть-чуть, ну самую малость, испугался, он сказал:
- Я ведь хочу стать моряком, поэтому учусь не бояться...
В конце концов нам удалось повернуть к острову. Это случилось как раз в той единственной точке, в которой мы могли и должны были повернуть, если судьба нам благоприятствовала. Прикрытия острова мы достигли с невероятной быстротой. Волны, обгоняя друг друга с бешеной скоростью, бурлили за кормой, словно хотели поглотить нас, а потом так быстро и ровно несли на своих гребнях, что, если б не страх, это было бы самым успокоительным и приятным движением на свете. Когда мы огибали мыс у входа в бухту, буря последним отчаянным усилием накренила наше не имеющее паруса судно и понесла прямо на скалы. Прошли минуты, прежде чем мы смогли выровняться и, поставив лодку против ветра, отгрести от берега, до которого оставалось не более двадцати футов. Олсон уже поджидал на берегу со снастями, готовясь вытащить лодку из прибоя. Пристали благополучно. Я поглядел на часы: было четверть шестого (на последние четыре мили у нас ушло три часа!).
Лодка Олсона была вытащена на траву и надежно привязана. Вскоре рядом поместилась и моя. Приливы и сильное волнение в это время года заставляют соблюдать все предосторожности.
Ночью ветер продолжал усиливаться, пока не перешел в ураган. Надо ли объяснять, почему на этот раз Рокуэлл с отцом спали, крепко обнявшись?
СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА
Двадцать пятое сентября, среда
Весь день штормовой ветер с северо-востока. Наведя порядок в доме и развесив у печки отсыревшие одеяла, я принялся рубить большую сосну, верхушка которой пропускает мало света в главные наши окна. Но и после этого останется еще несколько деревьев, заслоняющих от нас солнце.
Если убрать их, у нас будет достаточно светло даже зимой, когда оно спрячется. Я обрадовался, обнаружив, что окно моей мастерской выходит на юг. Солнце, разумеется, не будет мне мешать, и в то же время мне кое-что перепадет от его блеска, отраженного снежной вершиной нашей горы. Мы с Рокуэллом немного попилили. Я не перестаю поражаться его силе и выносливости.
Рокуэлл прочел девять страниц в своей книге про пещерных жителей. За это после ужина ему полагалось еще девять из "Робинзона Крузо". Он раздевается, прыгает в постель и, привалившись к моему боку, слушает, как я читаю. История "Робинзона Крузо", как никакая другая книга, захватывает его юное воображение и превращает весь этот остров в место удивительных приключений.
