Спрятав его обратно, сталкер поднялся и покачал головой. Перевязать бы надо, да нечем. И под шапку приспособить тоже нечего. Местным листьям Шептун не доверял. Остается лишь ждать, пока не появится запекшаяся корка. Но сначала промыть бы надо, а до этого найти воду, и желательно чистую.
— Куда ни плюнь, сплошная рекурсия, — сказал Шептун. — Одно действие влечет за собой другое, выполнить которое надо перед первым. Покуда не упрешься в вопрос «зачем я пришел в это место». Но на этом цепочка не заканчивается. Правда ведь, четырехлапый?
Кот тихо мяукнул. Шептун взял его на руки, и его сердце ухнуло вниз, как только он заметил окровавленный мех.
— Малыш, ты что, ранен? — испугался сталкер, аккуратно осматривая кота. — Покажи, где болит?
Маркус замурлыкал, положив голову Шептуну на локоть.
— Это моя собственная кровь, — догадался Шептун, не найдя на пушистом питомце никаких ранений. — Ты согревал мне голову, пока я лежал в отрубе? Спасибо, тигренок.
Только метров через пятьдесят сталкер понял, что просто идет без какой-либо цели, согласно привычке постоянно двигаться. Прислонившись к дереву, Шептун бессильно закрыл глаза.
Его снова ограбили. Воспрепятствовать этому он никак не мог, ведь у него нет глаз на затылке. Но надо признать, что внимание он все же снизил, больше думая о своем возвращении на базу, нежели о том, что надо держать ухо востро. Наверное, он просто не допускал мысли о возможном вторичном ограблении в течение одного дня.
Нечего было и думать, чтобы выследить человека, кинувшего в него камень.
— Кстати, а чего он хотел? — пробормотал Шептун. — Убить меня? Или просто оглушить?
Бандит мог прирезать его в бессознательном состоянии, и никто бы ему не помешал. Все указывало на то, что сталкера просто гопнули на лету, предварительно никакого нападения не планируя. Шептун никак не мог уйти от дурацкого, неуместного чувства обиды, ударившей по самолюбию, страдавшему из-за случайного попадания под руку какому-то проходимцу. «Набатовцу», носящему с собой кота, было бы достойнее потерпеть поражение в схватке с талантливым следопытом. От того, что его ободрали как липку, легче не становилось.
— Какая разница. — Шептун прислонился больным местом к коре дерева. — Нужно просто не думать об этом и жить дальше. И решить, что теперь делать.
В клане не практиковались схроны. Сталкерам было не на что надеяться, если они терпели лишения или испытывали недостаток в ресурсах, необходимых для сохранения жизни и здоровья. Единственным источником кое-каких запасов могли стать только могильники. Порою вместе с останками погибших хоронили и их снаряжение — обряд, пошедший именно с «Набата». Точнее говоря, во время одного из сборов Грач невзначай обмолвился, что он-де бывал свидетелем такого захоронения. Шеф ни к чему не призывал и достаточно скоро сменил тему, но посеять нужное семя ему удалось, как всегда, очень вовремя. Спустя несколько дней погиб Асус — сгинул в «трамплине», и спасти его не удалось. Двое товарищей зарыли его в треугольнике из трех пней, сложив в яму противогаз и недопитую флягу. Все, что осталось. Так и была заложена новая традиция, выбравшаяся за пределы клана.
