— Вас зовут Иозеф Готфрид Мизике?
— Да.
— Родились шестого февраля тысяча восемьсот восемьдесят девятого года?
— Совершенно верно.
— В Хайлигенхафене?
— Да.
— Еврей?
— Да.
— В браке с Сабиной Гольдшмидт?
— Да.
— Тоже еврейка?
— Да.
— Род занятий — торговец, адрес Хофвег, сто семнадцать?
— Да.
— Раньше под судом не были?
— Нет!
— Так… А теперь скажите, готовы ли вы совершенно откровенно отвечать на все мои вопросы?
— Безусловно, господин комиссар!
— Это будет в ваших интересах. Итак, с какого времени состоите вы членом коммунистической партии?
— Простите, как вы сказали? — Мизике не верит своим ушам.
— С каких пор вы член коммунистической партии!
— Я… я не член… коммунистической партии!
У Мизике горло перехватило. Чего от него хотят?
— Я им никогда не был! — добавляет он и думает: какой нелепый вопрос! Какое отношение он может иметь к коммунистам и к их партии?
Комиссар смотрит сверху прямо в глаза холодно и недоверчиво.
— Вы мне обещали говорить правду.
— Это правда, господин комиссар!
— Вы же хотели дать деньги для коммунистической партии!
— Я?! Я — отдать деньги коммунистам? Ой, что вы, господин комиссар! Нет, у меня нет денег для политики!
— Еще раз советую вам — в ваших же собственных интересах — говорить мне правду, господин Мизике.
— Я готов. Вы только спрашивайте, господин комиссар.
— Вы член коммунистической партии?
— Нет!
— Вы хотели дать деньги для нелегальной коммунистической партии?
— Никогда!
— Очень жаль, но в таком случае я должен буду отказаться от допроса.
Мизике смотрит испуганно в серые испытующие глаза.
— Вы, может быть, будете также отрицать, что были вчера на палубе парохода «Сибилла»?
— Наоборот! Я почти каждый день езжу с альстерским пароходом.
— Ах, так! Но вы, конечно, не были никогда знакомы с тем господином, с которым разговаривали вчера на пароходе?
— С тем? Нет! Это какой-то приезжий. Я его не знаю.
Комиссар слегка наклоняется к Мизике и шепотом убеждает его:
— Лучше скажите сразу всю правду, господин Мизике, для вас же лучше. Я только исполняю свой долг. Если не скажете, я должен буду передать дело дальше. Отпираться бесполезно, верьте мне!
Мизике слушает, и его бросает то в жар, то в холод. Он никак не может понять, к чему это выпытывание, эти предостережения и советы, но чувствует, что ему грозит что-то недоброе. И он начинает робко умолять.
— Почтеннейший господин комиссар, это действительно ужасная ошибка. Поверьте, я не тот, кого вы ищете. Я никогда в жизни не занимался политикой. Никогда никакого отношения к коммунистам не имел. Никогда! Уверяю вас! Вы ошибаетесь!
