Прошло девять лет, и теперь я взрослая самостоятельная женщина, напомнила себе Лина. Самостоятельная и независимая во всем. Кроме одного.
— Да или нет? — настойчиво повторил Энтони.
Лина вздохнула.
— Да.
Он поморщился.
— У тебя такой вид, будто я веду тебя в клетку со львами.
— Думаю, в клетке куда безопаснее, — парировала она.
Энтони рассмеялся.
— Без комментариев. Подожди меня здесь. Я распоряжусь, чтобы все здесь съеденное и выпитое записали на мой счет.
— У тебя широкая натура, — заметила Лина.
— Именно так я себя и ощущаю, — пробормотал он, жадными глазами обшаривая ее фигуру, и от недвусмысленности его взгляда Лину охватила дрожь.
Когда Энтони шел к бару, глаза всех женщин были прикованы к его стройной ладной фигуре. Еще бы: не мужчина, а воплощенная мечта! Лина вздохнула. И недосягаем, как любая недоступная мечта… Ну кто в здравом уме рискнет вешаться на Энтони Элдриджа?
— На нас все смотрят, — заметила Лина, когда он вернулся.
— Естественно, смотрят. Все мужчины завидуют мне, а все женщины — тебе. Ты прекраснее всех.
— Не пытайся мне льстить.
— И не думаю. — Энтони улыбнулся. — Я на самом деле тобой горжусь.
Комплименты Энтони могли вскружить голову любой женщине, и Лина решила перейти на прозу:
— А завтра вся больница будет судачить об этом.
Он пристально посмотрел ей в глаза.
— О чем?
— О нас. Если мы сейчас уйдем вместе.
— А тебе не все равно?
Лина вгляделась в его лицо, которое все эти годы часто видела во сне, и с пугающей ясностью осознала, что ей действительно все равно. Более того — внезапно Лина почувствовала безрассудную легкость и пьянящее возбуждение, забытые ею за много лет.
— Да, — тихо призналась она, — мне все равно.
Отыскав глазами Джудит и помахав ей рукой на прощание, Лина направилась к выходу, Энтони следом за ней, а за спиной загудели пчелиным роем голоса. Они в молчании дошли до его комнаты, и Лине пришло в голову — будет ли ей так же легко, когда настанет утро?
Энтони затворил дверь, и Лина замерла, ожидая, что он обнимет ее и начнет целовать. Но Энтони отошел в дальний угол комнаты и, кивнув на холодильник, рассеянно спросил:
— Шампанского?
— Ты же сказал, что сегодня на вызове.
— Верно. Я пить не собираюсь, а тебе можно.
— Стоит ли открывать бутылку для меня одной?
— Может, хватит?! — взорвался он, и его лицо потемнело от гнева. — Девять лет мы ждали этой встречи, а теперь стоим и обмениваемся вежливыми репликами — что пьем, а что не пьем — будто только что познакомились у стойки бара на вечеринке!
