Мать засветилась от радости.
— Мы с отцом очень тобой гордимся, Лина. Так что знай себе цену! Как я поняла, Энтони не волнует разница в вашем происхождении. Выходит, и тебе нечего беспокоиться! — Она помолчала. — Говоришь, вот так просто взял и ушел?
Лина кивнула.
— А ты его не спрашивала почему?
— Нет. — Лина упрямо тряхнула рыжеволосой головой.
— Ну так спроси!
Лина удивленно вытаращила глаза.
— Не могу!
— Выходит, ты не права, — вынесла вердикт миссис Нэвилл.
— По отношению к нему?
— Да не к нему! К себе!
— Может, и не права, — пробормотала Лина, думая о том, какое простое решение подсказала ей мать, и сомневаясь, хватит ли у нее духу напрямую спросить Энтони, почему он девять лет назад исчез из ее жизни.
Тогда она его об этом не спросила — ведь он уехал, даже не попрощавшись… И за все эти годы не удосужился разыскать ее. А теперь свалился как снег на голову и делает вид, будто в их отношениях ничего не изменилось! Наверное, полагает, что она все такая же уступчивая, а раз так — почему бы не затеять с ней интрижку?
Нет! Интрижка не принесет ей ничего, кроме страданий.
А что еще может их связывать? Смогут ли они похоронить страсть и стать если не друзьями, то, по крайней мере, добрыми знакомыми?
Но разве можно поддерживать дружеские отношения с человеком, который ведет себя нарочито вежливо, всем своим видом давая понять, что в его жизни больше нет места некой Лине Нэвилл!
Лина стояла за шторками бокса, пытаясь записать историю болезни со слов француженки, которая очень плохо владела английским языком, когда услышала голос Энтони:
— Пойдем после дежурства в столовую. Я угощаю.
— А по какому поводу? — полюбопытствовал новый хирург-стажер.
— Вообще-то у меня сегодня день рождения, — небрежно сообщил Энтони. — К сожалению, заведение не слишком приличествует случаю, но что поделаешь? По закону пакости сегодня я на вызовах.
— Так у вас сегодня день рождения, доктор Элдридж? — раздался медовый голосок старшей медсестры Карбайд, и Лина насторожилась.
— Именно так.
— Обожаю дни рождения! — проворковала Мэри.
— Ну так приходите вечерком в столовую выпить за мое здоровье! — вальяжно пригласил Энтони.
— Непременно приду! И с превеликим удовольствием!
Лине стало тошно. Ну почему он пригласил именно Мэри Карбайд?! Неужели решил приударить за этой противной особой, которая прямо-таки лезет ему на глаза?!
— Доктор! Доктор! Мой болеть… много болеть! — залопотала на ломаном английском языке пациентка, хватая Лину за рукав, и, вскрикнув от боли, перешла на французский.
