На его лице не было и тени шутливости.
— Уверяю вас, Мадлен, я абсолютно серьезен. Я хочу, чтобы вы стали моей женой и графиней.
Да, он определенно не шутил, осознала сбитая с толку Мадлен. Вряд ли что-то могло ее потрясти больше, чем его предложение.
Она открыла было рот, но, так и не найдя слов, закрыла его. В голове шумело.
— Прошу вас, возьмите себя в руки, — сухо сказал Хэвиленд.
В ответ Мадлен только смотрела на него во все глаза. Ей это не снится? Только что она жаловалась на недостаточное внимание с его стороны, а теперь он предлагает ей замужество?
Она проглотила ком, пытаясь утихомирить бурю, бушующую в ее сердце.
— Ваше предложение звучит совершенно неестественно, — выдавила она наконец.
— В нем нет ничего неестественного. Мне нужна хорошо воспитанная жена, которая родит мне наследника. А вам нужен кто-нибудь, кто позаботится о вас. Этим браком мы убьем двух зайцев, как говорится.
Ее сердце сжалось. Так вот в чем была причина его поразительного предложения. А вовсе не в симпатии, как ей хотелось верить.
— Я против убийства зайцев, — сказала девушка, смутившись. — Почему люди желают смерти невинным существам…
Он добродушно засмеялся.
— Это же только фигура речи. Не уклоняйтесь от ответа. Вы выйдете за меня, Мадлен?
Но она ответила вопросом на вопрос:
— Почему вы делаете предложение мне? Вы можете выбирать из половины женского населения Англии.
— Мне не нужна половина женского населения, мне нужны вы.
— Почему?
— Вы обладаете набором качеств, которые я хотел бы видеть в своей жене.
— Назовите хоть одно.
— Назову несколько. Я чувствую себя комфортно с вами, это для начала.
Радость, которую Мадлен начала было испытывать, тут же улетучилась.
— Комфорт — недостаточная основа для создания семьи.
— Этого не так уж мало. Я не могу сказать ничего подобного о девчонках, которые до сих пор мне встречались. И вы не пытаетесь угождать мне, чтобы произвести благоприятное впечатление. Поверьте, я считаю это немалым достоинством.
Мадлен, к счастью, уже оправилась от потрясения. Чем более разумными представали мотивы, движущие Хэвилендом, тем меньше она была склонна принять его предложение.
— Я не верю, что вас покорили мои достоинства, — сказала она прямо. — Вы просто стремитесь погасить долг, который чувствуете перед моим отцом. Но вы его уже вернули, — если вообще были должны, — оказав мне помощь в трудоустройстве.
Хэвиленд помедлил с ответом.
— Да, я до сих пор чувствую себя должником вашего отца. Я обязан ему жизнью. Это долг, который я уже никогда не верну. Но я бы ни за что не руководствовался только этим в таком важном вопросе.
