Рейн криво усмехнулся.
— Это единственное преимущество принадлежности к обеспеченной семье. Моя бабка — богатая наследница.
Мадлен наморщила лоб.
— Простите за нескромный вопрос, но как мог отпрыск состоятельного аристократического рода докатиться до службы в Министерстве иностранных дел?
— Хотите сказать, я паршивая овца в своем семействе?
Он не стал упоминать случай, приключившийся с ним в детстве и полностью изменивший его дальнейшую жизнь. Тогда Рейн получил уникальный опыт пребывания среди криминальных элементов и обитателей лондонских трущоб, опыт, который очень пригодился ему в будущей профессии.
— Ваша семья одобрила ваш выбор?
— Ни в малейшей степени, — Рейн ухмыльнулся. — Шпионаж не очень-то уважаемая профессия.
— Да, я знаю. Папа тоже едва ли считали джентльменом, хоть он и был офицером.
— В моей семье предпочли сделать вид, что я где-то путешествую, предаваясь грехам молодости. Именно так бабушка объясняла всем мое частое отсутствие в Англии.
— Так почему же вы выбрали именно эту стезю?
— Признаться, я хотел изменить мир к лучшему, — честно ответил граф.
Мадлен кивнула:
— Да, таким же был и мой папа. И что же теперь? Полагаю, вы скучаете без работы, которой отдали так много?
Рейн был приятно удивлен: похоже, она неплохо понимала его состояние. Нет, не то чтобы он сожалел об окончании войны. Напротив, Хэвиленд был чрезвычайно рад, что наконец прекратились кровопролитие и разрушение. Но ему не хватало насыщенной событиями шпионской службы с ее опасностями и авантюрами. Большую часть своей сознательной жизни он посвятил бескомпромиссной, ожесточенной борьбе с Наполеоном Бонапартом и теперь не находил, чем заполнить пустоту праздного существования. Он все еще не мог привыкнуть к безделью гражданского бытия и приспособиться к бессмысленным требованиям светского общества.
— Да, скучаю, и очень, — наконец ответил он, — но я вынужден выполнять семейные обязательства. В прошлом году умер отец, намного раньше, чем можно было ожидать. У меня никогда не было желания быть графом, но это моя судьба, ведь я его единственный сын.
Мадлен улыбнулась.
— Полагаю, немного найдется джентльменов, рассуждающих подобным образом.
— Да, пожалуй, вы правы, — согласился граф.
— Хотела бы я родиться мужчиной, — задумчиво произнесла девушка. — Когда я была ребенком, я мечтала маршировать и сражаться с супостатом. Только с возрастом я поняла, как ужасна война.
Ее голос стал тихим.
— Отец редко рассказывал о войне, но в его глазах часто бывало выражение…
