– Речь, если не ошибаюсь, идет о придворном поэте.
– Придворном Поэте? – повторил Онгора, снабдив оба слова заглавными буквами. Мерцая от волнения, Онгора деликатно приблизился к дивану, произнося четкие и точные слова: – Быть может, император указал вам, вы ведь так близки к нему, каким должен быть благородный счастливец (эпитет был тщательно выбран), наиболее подходящий для выполнения почетной обязанности Придворного Поэта?
Дениа, умевший распознавать честолюбие, без колебаний выгнал его из укрытия.
– Ваш вопрос неясен, – сказал он. – Быть может, вы слишком тактичны.
Онгора, который не мог раскрыться больше, чем допускало хорошее впечатление, которое он создал у герцогини, сглотнул желчь, обаятельно улыбнулся и сказал:
– Император, разумеется, предполагает, что служить при дворе могут только люди благородного происхождения и надлежаще образованные. Он упомянул какие-либо качества такого рода?
– Так как мы заняты воплощением оптимистических обещаний нового царствования, – сказал маркиз, – то император в своих назначениях полагается более на вдохновение, чем на прежний одобренный список заверений и прошений. Они отброшены. То, как вам известно, была манера отца императора, который, хотя и во имя достойнейшей цели, ставил бумаги выше людей.
– И вы извлекли выгоду из нынешнего ветра при дворе, – сказала герцогиня.
– Извлек, – сказал Дениа с тщеславной улыбкой. – И не собираюсь скрывать, что я креатура императора. Но обязанности, связанные с моим положением, многочисленны, награды же выдаются не за ношение драгоценностей, а за плоды моих трудов. Это следует понимать всякому, – и он в упор посмотрел на Онгору, – кто ищет придворного поста.
Онгора ловко парировал, но мысленно. Его голова согласно кивнула, и он обезоруживающе улыбнулся. И снова прощупал:
– А этот новый пост, для него уже кто-нибудь избран? Может быть, кто-то близкий императору по крови?
Герцогиня быстро посмотрела на красивое лицо Онгоры.
– Ваша светлость, поймите, как мы жаждем узнать все новости двора, – сказала она в оправдание жадной настойчивости Онгоры. – В конце-то концов, это та кровь, которая живит нас.
Маркиз нахмурился.
– Ну, всего я вам рассказать не могу, – сказал он ворчливо. – Не хватит никакого времени.
Онгора застыл, парализованный таким доказательством прихотливой политики маркиза. Герцогиня спасла положение:
– Мы сможем вернуться к этой теме за обедом.
– У меня нет времени, – сказал маркиз возмущенно педантичным тоном. – Объясните мне, что, собственно, он хочет узнать? – Он посмотрел прямо на герцогиню и исключил присутствие Онгоры.
