Джек бросился к ней на помощь.
— А ну, уберите лапы, подонки!..
Парни тут же охотно повернулись к нему, окружили. Один проговорил, обращаясь к самому здоровенному из них:
— Он, кажется, сказал что-то нехорошее, Билл!
Билл положил ладонь на плечо Джека.
— Вы невежливы, мистер. Вам придется встать на колени и извиниться.
— На колени — это хорошо! — подхватил первый. Девчонка, отбежав в сторону, остановилась, смотрела на них.
Джек движением плеча сбросил руку Билла… Тогда тот схватил Джека за ухо и больно потянул вниз.
— На колени. Иначе вам будет очень плохо.
— И больно! — подхватил еще один и заржал. Джек понял, что нужно бить первому. Прямым правой он свалил с ног Билла, тут же повернулся и ударил второго… Билл вскочил на ноги, и вспыхнула драка. Жестокая и молчаливая.
Джек, дюжий защитник университетской футбольной команды, успел изрядно попортить физиономии двоим, но его противники были парни тоже ничего, и в конце концов драка превратилась в избиение четырьмя одного.
Парни повалили Джека на землю и начали беспощадно бить его ногами…
Девчонка пронзительно закричала. Может быть, от этого крика парни опомнились и убежали.
Молодая мисс вытирала своим платочком кровь с разбитой губы Джека. Она ласково погладила огромный синяк под его заплывающим глазом. Избитому Джеку вдруг опять стало очень хорошо…
Теперь они вдвоем бродили по городу его детства, и Джек, не умолкая, читал ей свои стихи, бесконечное количество плохих стихов. Она слушала его, не перебивая, улыбаясь чему-то своему.
Потом он сказал:
— Завтра я уезжаю в Европу. Пройду пешком по всей Англии и Франции. Буду ночевать в рощах у дороги, на сеновалах… и писать стихи. Много стихов. А когда вернусь — издам их и сразу стану знаменитым поэтом Америки. Мою книгу раскупят все, и таким образом я сделаю свой первый миллион.
— Это прекрасно, мистер Рид! — засмеялась молоденькая мисс. — Посвятите мне какое-нибудь стихотворение в этой книге.
— Я посвящу вам ее всю! Вы будете дамой моего сердца. Хотите быть моей Лаурой?
— С удовольствием, мистер Петрарка!
Они остановились около неприветливого здания Портлендской академии, школы, в которой когда-то учился Джек. Он сказал:
— Вот она — моя знаменитая академия. Вы в какой школе учитесь?
— Моя школа далеко. Мы ведь всего месяц, как переехали сюда, в Портленд.
— Не дай вам бог попасть сюда! Всю жизнь буду я ненавидеть эту мою школу. Хуже ее нет во всей Америке. Все учителя здесь сплошные идиоты, они любят только тупых зубрил. Нет, здесь я не был счастлив!.. А вон там, через заднюю ограду, я удирал от мальчишек, которые собирались меня колотить. Я всегда был порядочным трусом в том, что касалось физической боли. Но странно, когда меня действительно загоняли в угол и заставляли драться, то сами побои были в сто раз менее ужасными, чем страх перед ними.
