– Я не вовремя? – догадался Федор, уставившись на грудь Марго. Под теплым трикотажем обозначались крепкие полукружья с надменно торчащими сосками.
Маргарита под мужским взглядом смутилась и обняла себя за плечи.
– Ты давно такой стеснительный? – хмыкнула Зинка.
Галкина сверлила компаньонку взглядом, но Зинаида только отмахнулась, дескать, брось свои городские штучки, нашла о чем беспокоиться.
Федор прокашлялся, перевел взгляд на бидоны и придал лицу значительности:
– Девки, в районе на вас жалоба лежит, и мне заявление поступило от гражданки Бухтияровой, что вы спаиваете население. Вы ее мужику, Степке Бухтиярову, не продавайте горилку. Понятно излагаю?
– Я паспорт не проверяла. Все они на одну рожу, – буркнула Маргарита и опустила руки – плевать на этого мента-надомника, пусть пялится.
– Да ладно тебе, Федь, Степке приспичит, он и без нас найдет, – попыталась отмахнуться Зинка.
– Вот и пусть без вас, – не принял легкомысленную Зинкину аргументацию Федор.
Он все еще боялся оторвать взгляд от бидонов, не вполне сознавая, что его смущает больше – бидоны или грудь Галкиной. Оказалось – бидоны.
– Зин, выйдем, – показал на дверь сержант, и они с Зинаидой покинули кухню, плотно закрыв за собой дверь.
Маргарита, напрягаясь, вслушивалась в шепот, но не могла разобрать ни слова, пришлось подкрасться к двери и даже слегка ее приоткрыть.
– Губозавертин прими! – с жаром возражала Зинаида. – Двадцать процентов на ровном месте – это наглость!
– Мне Шурка с Садовой отстегивает тридцать! – возмущалась «крыша».
– Поэтому ты с ее Наташкой на сеновале кувыркался? А Наташке только семнадцать!
– Зинаида, ты давай того… Шантаж еще никого до добра не доводил.
– Федь, какой шантаж?! Это я тебя насильственно понуждаю к миру! Так что, Федь, мир?
В коридоре шумно вздохнуло какое-то животное, прописанное в парке юрского периода.
Маргарита ретировалась на исходную позицию. «Так, значит, Федька хочет увеличить поборы, – догадалась Маргарита, – увидел второй бидон, гнида».
Дверь хлопнула, в кухню влетела распаренная Зинаида:
– Вот урод! Нет, ты видала? Двадцать процентов ему отстегни! Щас! Ой! – Зинаида в испуге прикрыла рот ладошкой: в дверь опять стучали. – Вернулся, что ли?
Она метнулась в сени.
Звякнул крючок, скрипнула входная дверь.
Маргарита ждала взрыва эмоций, но в коридоре застыла неподвижная тишина, больше похожая на скорбную минуту молчания.
– Мир дому твоему, матушка, – прошелестел в тишине старческий голос.
