А пока на очереди стояли другие дела — важные и неотложные: весенний сев, борьба за урожай, налаживание всех отраслей хозяйства.
Утром часов в девять кто-то нерешительно постучал в дверь председательского кабинета. Получив разрешение, в него вошли двое солидных мужчин. Ораков не сразу признал в них вчерашних ораторов — такая произошла с ними разительная перемена. На каждом был хорошо отглаженный костюм, свежая сорочка, галстук, новые туфли. Тщательно выбритые лица блестели. Члены правления прошли вперед и сели на вчерашние места. В это время Ораков с кем-то разговаривал по телефону. Ожидая, когда он закончит разговор, провинившиеся бригадиры вздыхали, покашливали и искоса поглядывали на башлыка. Наконец он положил трубку и строго взглянул на ранних посетителей. Встретившись глазами с председателем, они виновато опустили головы.
— Ничего не скажешь!.. Пример вы подаете замечательный, — сказал Ораков, не повышая голоса. — Обычно за это строго наказывают, и вы уже заслужили наказание!
Башлык помолчал немного.
— А теперь я хочу узнать, — сказал он и стиснул пальцы рук, — с какой радости вы напились?
Сидевший ближе к двери бригадир заерзал на стуле и, глядя в пол, глухо пробурчал:
— Сами не знаем. Видимо, шайтан попутал…
— А я думаю, шайтан тут ни при чем, — строго произнес Ораков. — Вы напились с определенной целью, но у вас ничего не вышло. И никогда не выйдет! И если хоть раз еще попутает вас шайтан, знайте: это обойдется вам дороже, чем вы думаете.
Отношения между членами правления и председателем складывались трудно. Он по-прежнему не получал от них ни помощи, ни поддержки. Любую его инициативу или предложение, направленные на расширение хозяйства, укрепление его экономики, они встречали либо ледяным равнодушием, либо насмешками. Особую активность проявлял Чорлиев. Нового председателя безо всякой на то причины он возненавидел чуть ли не с первой встречи. Это и определило их дальнейшие отношения.
Однажды Ораков вынес на обсуждение членов правления предложение об освоении пятидесяти гектаров земли, расположенной к северо-западу от села. Это предложение находилось в полном соответствии с планом развития колхоза и с возросшим спросом городского населения на овощи.
Как всегда, первым взял слово завфермой молочного скота Таган Чорлиев. Он встал, солидно откашлялся и, резко мотнув головой, вдруг ни с того ни с сего разразился диким смехом. Он буквально закатывался от хриплого хохота и долго не мог вымолвить ни единого слова.
