Увидев столь удручающую картину, Ораков было приуныл. Он долго и мучительно думал о том, с чего же ему начинать? Иначе говоря, он думал о том главном звене, ухватившись за которое, он мог бы вытащить всю цепь. Задача была не из легких: за что ни возьмись, все казалось главным, неотложным.
Итак, за что же браться?
Подумав, Бегенч пришел к простому, но верному решению: собрать членов правления и послушать, что скажут они. Иначе говоря, опереться на коллективный разум, в силе которого он убедился давно. А потом, после обмена мнениями, уже сделать определенный вывод, наметить конкретные действия, а заодно и поближе узнать членов правления: ничто так полно не раскрывает человека, как тот совет, который он дает другому в трудную минуту.
Вместе с приглашенными собралось человек двадцать. Ни одного из них до этого Бегенч не видел.
Оглядев внимательно собравшихся, Ораков негромко сказал:
— Думаю, что вы уже догадались по какому поводу я вас пригласил. Да, не скрою: меня очень волнует бедственное положение, в котором колхоз находится уже немало лет. Но такое положение в одиночку не исправишь. Тут надо действовать сообща. Не зря ведь говорится, халат, скроенный по совету, коротким не бывает. Поэтому давайте решим несколько важных вопросов: что сделать, чтобы колхоз занял достойное место среди других хозяйств? С чего начать эту работу и как успешнее ее вести? Вы люди опытные, и я уверен, что каждый из вас может дать на этот счет немало мудрых советов, которые послужат на благо нашему колхозу. Итак, прошу не стесняться. Кто желает?..
Не успел Бегенч еще закончить фразу, как двое бригадиров, сидевших отдельно у стены слева, — небритые, в грязной, засаленной одежде — вдруг поднялись и, перебивая друг друга, начали что-то говорить. Вскоре один из «ораторов» сел, а говорить продолжал тот, который был толще и выше своего товарища.
— Обидно, товарищ башлык, ай, как обидно, что вы так непочтительно отзываетесь о нашем любимом колхозе, — изобразив на лице горькое душевное страдание, произнес толстяк. Сделал паузу, помолчал. — Я даже не могу понять, — вдруг наигранно повеселев и вздернув плечи, продолжал бригадир, — о каком это бедственном положении вы толкуете здесь? Кстати, о нашем бедственном положении мы давно уже слышим. Многие хотели его исправить. Да зря только порох тратили! Все до единого сбежали и носа не кажут. А нас это положение, между прочим, вполне устраивает. И если его изменить, то, по-моему, только навредишь… Да. Навредишь!
