Она фыркнула: не опубликуют? Посмотрим. То, что вы говорите, возможно, убедительно для коллег-юристов. Но для меня это — казуистика. Главней всего — существо проблемы. И, если хотите, не так уж мне важно быть — в вашем понимании — правой. Я прежде всего хочу быть искренней.
Я улыбнулся. И в самом деле! Зачем быть правой, если можно быть Веской? Неукоснительной Зоей Веской! Дерзайте, дорогое дитя.
Когда социалистка ушла, я сознался себе, что она мне занятна. Хочется надавать ей шлепков по голой попке — такое желание чревато известными последствиями.
Она явилась деньков через десять, торжественно протянула газету — статья ее была напечатана. Я согласился, что посрамлен, поздравил и пригласил к столу, который накрыл к ее приходу. Нужно отметить такое событие. Мы с ходу выпили коньяку. Она, не умолкая, рассказывала о том, какой резонанс имеет ее сокрушительное творение («с одной стороны — восторг, с другой — злоба»). Я думал, кто же ей ворожит? Кому так важно посеять семя, грозящее опасными всходами? Я снова вспомнил шахматный клуб и четкие формулы Мельхиорова. Не тот ли здесь классический случай, когда угроза важней исполнения?
Впрочем, не мое это дело. Мои интересы сейчас клубились в более важной и близкой мне сфере. Я выпил рюмку, Зоя — четыре. Она сказала, что стало душно. Я возразил: не душно, а жарко. И, как гостеприимный хозяин, заботливо предложил сбросить блузку. Зоины губки сложились в гримасу, высокомерную и ядовитую: само собой, ничего другого от вас я не могла ожидать. С презрительным вздохом она разделась.
Когда мы закончили наши игры, она сказала:
— Не мните себя победителем.
Я заверил ее, что и в мыслях нет.
— Мне этого самой захотелось.
Я сказал, что это ей делает честь.
Оставшись один, я стал гадать, куда она от меня направилась. Должно быть, к какой-нибудь подружке. Сидит, покуривает сигарету и делится своим достижением: «Все состоялось довольно быстро». «Надеюсь, ты получила кайф?» — спрашивает ее наперсница. «Знаешь, он был совсем неплох».
Вычислить такой диалог было несложно. Труднее понять, с каким это трясением почвы связано явление Зои. Ясно, что тут есть вдохновители, подумывающие об экспроприации.
Я все-таки успел отхватить кусочек лета — на две недели мы съездили с Зоей к морю, в Гурзуф. Она была довольно мила, пока не заводила пластинки о социальном размежевании. Кто ж обучил ее этой музыке, кому она сейчас подпевает? Она намекнула не слишком внятно, что есть молодые здоровые силы. Все это было весьма туманно, я только просек, что кремлевским старцам нужно держать ухо востро.
