Полицейского, беседовавшего с девушкой в приемной, звали Оге Гринден. Вернувшись, он сообщил, что Лилиан Петтерсен значилась в списке постоянных клиентов гостиницы «Виктория», то есть посещала ее примерно раз в месяц и останавливалась на три-четыре дня, а иногда и дольше. Как свой домашний адрес она указала Клёфту, а в графе «профессия» написала «консультант». По словам девушки из приемной, ничего особенного в связи с приездами Лилиан Петтерсен она припомнить не могла. Лилиан Петтерсен всегда бронировала номер заранее, просила комнату с видом на озеро Мьёса и доступом в Интернет. Оплачивала своевременно. Насколько часто к ней заходили гости, сказать было сложно, потому что на третьем этаже гостиницы располагаются ресторан и ночной клуб, куда вход открыт для всех. Помимо этого запрет на посещение жильцов в правилах гостиницы не значится. Однако блондинка из приемной вспомнила, что в тот же вечер о Лилиан Петтерсен расспрашивал еще один мужчина — красивый и хорошо одетый господин лет тридцати пяти. Девушка сообщила, что ничего странного в поведении мужчины она не заметила, но он показался ей каким-то встревоженным. Узнав, что Лилиан Петтерсен у себя, он сначала решительно направился наверх, но потом сел в холле и стал ждать. Там он просидел, самое меньшее, до четырех часов, когда блондинку вызвали в ресторан — ей нужно было помочь накрывать большой стол, потому что в семь вечера начинался ужин для участников семинара. Ее сменщица уже давно ушла домой, но вернется на работу завтра в восемь утра.
— Он был бородатым? — спросил Валманн.
— Что? — с удивлением посмотрел на него Оге Гринден. — Кто?
— Мужчина, который интересовался Лилиан.
— Ну, во всяком случае, про бороду она ничего не сказала.
— Спустись вниз и выясни. Хотя нет… — Валманн напоследок окинул взглядом безликую обстановку комнаты, взглянул на Нольде в перчатках, бахилах и латексной шапочке. Посмотрел на обнаженное тело Лилиан Петтерсен, лежащее на скомканном постельном белье. Зажужжав, заработал кондиционер. Звуконепроницаемые стеклопакеты на окнах превращали автомобильный шум, доносящийся с улицы Страндгата, в однородный гул, так что у Валманна создавалось впечатление, будто его заперли в клетке, где давление постоянно увеличивалось, а терпение медленно иссякало.
— Я сам спущусь, — почти закричал он, выскакивая в коридор. Там он увидел Скрама — тот успокаивал группу подвыпивших жильцов, которым не терпелось выяснить, почему в коридоре четвертого этажа вдруг очутился полицейский в форме. Одна женщина даже сняла его на мобильник. Валманн незаметно проскользнул мимо.
