Короче, по официальной версии, Галину в тот сентябрьский день контузило. Добрые люди подобрали её и отвезли в госпиталь, где она и пролежала тридцать лет в летаргическом сне. А теперь вот – проснулась. А поскольку в летаргическом сне все процессы организма замедляются, она до сих пор выглядит на двадцать лет.
Бред, конечно, но Светлана поверила, хотя, понятно, никакого разговора у сестёр не получилось, странно, что они вообще умудрились хоть о чём-то поговорить.
В общем, Галина узнала, что похоронка на папу пришла в жуткий июнь 1942 года, а на Витьку, её парня, ещё раньше – в ноябре 1941. Узнала про маму, знакомых, друзей… По сути, сёстрам не о чем было разговаривать: разные миры, разные – как их там? – ноосферы. Ещё Галина выпросила у сестры дубликаты фотографий мамы и – с фронта – отца. Так, скомкано и невесело, сёстры полтора часа пили чай и, договорившись созваниваться-встречаться, неловко расстались.
За совместным ужином Борис Витальевич объяснял девушке, что сестре нужно время, чтобы всё понять и снова принять её в свой мир; как-никак, тридцать лет – не шутка. Светлана потеряла сестру в пятнадцать лет и вновь обрела в сорок пять – странно, что она вообще помнила, что у неё была сестра.
Галина согласно кивала головой, но я видел, что она понимает гораздо больше, чем он ей хотел сказать: понимает, что у неё нет больше близких людей, что она осталась в этом мире совсем одна. Скорее всего, именно поэтому девушка попросилась ещё пожить у меня, а не в больнице, пока майор не подыщет что-нибудь подходящее.
По-моему, Борис Витальевич даже обрадовался такому повороту событий: как куратор он был заинтересован, чтобы его подопечные держались вместе. А я… Я подумал, что вместо осени наступает весна.
Ну а дальше, дальше Галине оформили паспорт (дату поменяли с 18.08.21 на 18.08.51, ровно на тридцать лет), липовый диплом об окончании школы, и она уже в октябре устроилась санитаркой в ту же больницу, где лежала на обследовании, твёрдо решив летом поступать в Иняз. В том же октябре она переехала в такую же однушку, как у меня, – в соседнем доме.
Ну, освоилась она в этом мире очень быстро: записалась в библиотеку, очень много читала, на "ты" общалась с моим катушечником, с упоением слушая так полюбившегося ей Высоцкого; так же быстро освоилась с инфраструктурой современного города, а разросшаяся с 1941 года сеть метрополитена так вообще привела её в восторг. То ли беседы ли со мной, то ли её удивительная способность понимать больше, чем знать, быстро привили в ней отвращение к программе "Время" и прочему официозу.
