7. Пробудись же наконец ведь нельзя назвать бодрствованием время, используемое тобой не для несения стражи, а для хищения. Как бы нам хотелось, чтобы ты был сонный в том, что ты проповедуешь, а бодрствующим в том, с чем ты ведешь борьбу. Но что говорить, — нам спокойнее было бы даже, если бы ты спал в том и другом. Тогда ты никого не погубил бы, никого не ввел бы в заблуждение, не скорбела бы Церковь о пропавших душах, а радовалась тому, что никому не грозит погибель. Ей было бы достаточно, если бы ты вернул ее Жениху такой, какой принял. Но зачем я так долго останавливаюсь на этом и напрасно ищу что–нибудь устойчивое в построенном тобою? Там же нет фундамента, как говорит строитель Церкви апостол Павел (Ср. 1 Кор. 3, 11). Слышал я, что клирики, мыслящие в соответствии с вселенской верой и с которыми мы находимся в общении, претерпевают гонения, и говорят даже, что им воспрещен вход в город. Мы радуемся за них, снискавших награду исповедников, но скорбим о том, что их преследует епископ. Святой апостол Павел из гонителя стал проповедником, но какой грех из проповедника стать гонителем! Перебери бывших прежде еретиков, пытавшихся вводить в Церкви различные учения. Когда–нибудь выходил ли кто–нибудь из них из сражения с Церковью победителем? Ты имеешь пример в твоем же городе. Павел Самосатский, захвативший Антиохийскую Церковь, проповедуя свое учение, собрал жатву в соответствии с его семенами. И других изобретателей погибельных учений, захватывавших кафедры, суд Церкви непременно извергал.
8. Каждого из этих еретиков, о которых ты нас хотел спросить, словно не зная, что с ними произошло, справедливое осуждение свергало с их престолов за проповедь ложного учения. И нет ничего удивительного в том, что они успокаивались, так как всегда находили такое нечестивое учение при сравнении с которым свое им казалось совершенно невинным. Здесь нам предоставляется возможность изложить свое мнение, так как мы не можем молчать о том, что нас удивляет. Мы прочли, как ты хорошо излагаешь учение о первородном грехе, где человек по своей природе как бы является должником, и что этот долг сполна возвращает Тот, Кто происходит из рода должника. Как же остаются с тобой вместе те, которые были осуждены за отрицание этого? Ведь не может без подозрения оставаться что–либо, в чем противоположные положения находятся в согласии. Они были бы отвержены тобой, если бы чем–нибудь у них ты был недоволен. Для чего исследовать, что против них было предпринято, когда это точно известно, и бывший тогда епископом правоверный Аттик направил нам отчеты о произошедшем? Почему блаженной памяти Сисинний этого не расспрашивал? Да потому, что он считал справедливым их осуждение при своем предшественнике. Несчастные, они должны оплакивать, что лишились доверия к себе у людей, и им осталось лишь покаяние, чтобы войти в общение с Церковью. Так вот ты начал теперь узнавать о них, если раньше ничего не знал.
