И песик скулит на крыльце. Тревожно ему, и у Михаила тревога на душе. И решился Михаил: надо, пора съездить в город, повидать любимую. Долго колебался - не обидится ли? Толкнет в грудь и без всякого смеха воскликнет: ты меня подозреваешь в неверности?!
Последней каплей на невидимых весах сомнений стали слова Нины Тихоновны. Проходила эта маленькая старушенция в красном платке, в ватной фуфайке и драных "канадках" мимо ворот Михаила, а он стоял на крыльце, уныло глядя за речку, за холмы и сизые леса.
Старушка остановилась, прохихикала:
- Не уследишь отседа, милый дружок, мы, женщины, народ лукавый… - И дальше прошастала, Баба-Яга подковерная.
Вот и двинулся в дорогу Михаил - пешком до Поселка геологов, оттуда на попутном грузовике до райцентра, а дальше - на вполне еще не старом, длинном немецком автобусе до самого города…
Понятное дело, оставил собачонке без имени хлеба и костей. И прихватил у бабуль письма детям и внукам - перед отъездом всех обежал, и все ему торопливо конверты надписали, кроме старика Петра Павловича - обиделся на сына, больше не приезжает сын…
Михаил обдуманно оделся - на него с уважением поглядывали попутные женщины. На парне новый пуховик пепельного цвета, под пуховиком - сизый шерстяной костюм в мелкую полоску, на голове шляпа чуть косо нахлобучена (знай наших!), на ногах ботинки бразильские на протекторах.
Город после трех месяцев жизни в глуши показался Михаилу чужим, слишком шумным и бестолковым. Один только здесь был человек, которому Михаил доверяет абсолютно, - артист Артем Ильин. Прежде чем пойти в кафе "Чайнворд" или домой позвонить Насте, с матерью ее переговорить, надо все же с другом посоветоваться.
Уже подошло послеобеденное время, половина четвертого. У Артема работа в театре (спектакли) - с семи вечера. Утром - с одиннадцати до обеда репетиции. Сейчас самый момент его дома заловить.
Михаил позвонил в дверь, из-за двери послышался голос жены Артема:
- Кто там?
- Это я, - радостно ответил Михаил. Он страшно волновался. - Я, Миша Честнов.
- Артема нет дома… - сказала чужим голосом жена Артема. - А у меня голова болит.
- Извините… - стушевался Михаил. От волнения он забыл, как ее зовут. Кажется, Зина. Или Зоя? Конечно, Зоя. - Извините, Зоя. Я тут проездом. А где он может быть?
Помолчав, женщина ответила:
- Кто его знает. Наверное, в театре.
Недоумевая, Михаил вышел из подъезда и направился к театру. Во двор, к служебному входу не стал пробираться, стукнул пальцем в окошко кассы - появилось лицо женщины с накрашенными сердечком губами.
