Эрагон решил, что ему непременно нужен другой меч взамен Заррока. Вспомнив совет, полученный во время странствий с Бромом от кота-оборотня Солембума, Эрагон обратился за помощью к дереву Меноа. Дерево было наделено душой и чувствами и произрастало в лесу Дю Вельденварден. Меноа согласилось отдать Эрагону некую сверкающую сталь, спрятанную под корнями, в обмен на одну вещь, которую оно ему пока не назвало.
Эльфийка-кузнец Рюнён, некогда выковавшая мечи для всех Всадников, вместе с Эрагоном создала из добытой им стали новый клинок, сиявший синим пламенем. Эрагон дал ему имя Брисингр, что значит «огонь». Клинок каждый раз ярко вспыхивал, стоило Эрагону произнести это имя.
Затем Глаэдр доверил Эрагону и Сапфире свое Элдунари, и они вернулись к варденам, а Глаэдр и Оромис присоединились к своим сородичам, которые пошли в наступление на севере Империи.
При осаде Финстера Эрагон и Арья встретились с тремя вражескими магами, один из которых имел обличье шейда Варога. С помощью Эрагона Арье удалось убить его.
А в это время Оромис и Глаэдр сражались с Муртагом и Торном. И тут вмешался Гальбаторикс и стал управлять разумом Муртага. Гальбаторикс сразил Оромиса рукой Муртага, а Торн убил Глаэдра, тело которого было уже лишено своего «сердца сердец». И хотя при Финстере вардены одержали победу, Оромис погиб, и Эрагон с Сапфирой горько оплакивали гибель своего учителя. Но вардены попрежнему продолжали борьбу и все глубже продвигались на территорию Империи. Они направлялись к столице Урубаену, где восседал на троне гордый Гальбаторикс, уверенный в своих силах и исполненный презрения ко всем прочим, в его распоряжении была мудрость и сила множества драконьих Элдунари.
1. Брешь в крепостной стене
Сапфира взревела, и солдаты, шедшие впереди, испуганно присели.
— За мной! — крикнул Эрагон и поднял над головой Брисингр, чтобы все его видели. Cиний меч вспыхнул яркой переливчатой радугой на фоне черных туч, стеной громоздившихся на западе. — Вперед, вардены!
Мимо него просвистела стрела, но он ее словно и не заметил.
Воины, собравшиеся у подножия груды развалин, на вершине которой стояли Эрагон и Сапфира, ответили на его призыв единодушным громогласным ревом и, размахивая оружием, ринулись вперед, карабкаясь по осыпавшимся каменным блокам и плитам.
А Эрагон, повернувшись к ним спиной, смотрел на открытое пространство по ту сторону холма, где разместились сотни две имперских воинов, за которыми высилась темная крепостная стена с узкими бойницами вместо окон и несколькими квадратными башнями.
