— Какая-то она горелая!
Каша и вправду слегка подгорела, пока Леля металась от белья к плите. Но она немедленно нашла выход:
— Это особенная каша. Приготовлена по походному рецепту. Называется «каша с дымком»!
Авторитет Лели в вопросах кулинарного искусства был настолько незыблем, что девочки без тени сомнения поверили ей на слово и все съели, попутно восхищаясь небывалыми достоинствами новой каши.
А Леля тем временем рассказывала Мире Наумовне о своем вчерашнем походе в очередной отдел кадров:
— Главное, по телефону обо всем договорились. Они были готовы взять меня с руками и ногами. Сказали: «Приходите с документами, будем оформляться». Ну, сама понимаешь, фамилия сомнений не вызывает.
— А потом паспорт увидели — и до свидания, — понимающе вздохнула Мира Наумовна.
— Еще хорошо, что у меня ума хватило девичью фамилию оставить. Сколько раз она меня выручала! Сосновская — это вам не Гольдман. Елена Семеновна Сосновская — не подкопаешься, — горько усмехнулась Леля.
— А при чем тут фамилия и паспорт? Почему тебя на работу не взяли? — не выдержала Нина.
Леля с сомнением посмотрела на Нину, раздумывая, стоит ли говорить с ребенком о серьезных вещах, но потом, махнув рукой, устало сказала:
— Так ведь мы евреи, деточка.
Нина очень удивилась:
— А это кто?
— Это такой народ.
— Я про такой народ первый раз слышу. У нас есть братские народы: русские, украинцы… Вот еще: грузинцы, молдаванцы. А вы, значит, еврейцы?
Женя не выдержала:
— Мама, зачем ребенку голову забивать? Вырастет — сама узнает.
— А я уже выросла!
— Ну раз выросла, так должна знать, что мы евреи.
— А я кто? Я тоже с вами хочу.
Тут все засмеялись, а Лера успокоила:
— И ты тоже еврейка.
— Я?! А мама? А папа? А бабушки?
— Все.
— И поэтому нас не берут на работу? А что мы натворили?
Леля уже была не рада, что затеяла при Нинке этот разговор. К чему девочке взрослые проблемы? Успеет еще, получит свое. Но теперь от нее так просто не отвяжешься. Придется объяснять.
— Ничего не натворили. Работаем, как все, учимся, воспитываем детей. Просто некоторые доверчивые люди верят в глупости, которые про нас говорят. И поэтому на работу не берут.
В это время в кухню вернулся Семен Семенович и, уловив хвост Лелиного объяснения, немедленно вклинился:
— Это политика! Да! Это бандитская политика выживания евреев! И не говорите мне ничего! Это политика на государственном уровне!
— Замолчи, ради Бога! — испугалась Мира Наумовна. — При детях!
— Папа! Что ты такое говоришь? Если бы наверху узнали, вот бы антисемитам досталось! — разгорячилась Леля. Она искренне верила в то, что говорила. — В конце концов, даже в школьных учебниках написано о братской семье всех народов СССР. Нет, это какое-то недоразумение!
