В завершение разговора о погружении в “лоно церкви” замечу, что Владимир Ильич и в юности, и в зрелые годы никогда не позволял себе подтрунивать или насмехаться над чувствами верующих и старался соблюдать все правила приличия по отношению к установленным законом религиозным обрядам. Так, находясь в ссылке в деревне Кокушкино Казанской губернии, он в 1888 году, по просьбе крестьянской семьи, присутствовал в церкви в качестве восприемника их дочери. Обязанности “крестного отца” он выполнял и позже, когда находился под гласным полицейским надзором в Самарской губернии.
“Известный историк” полагает, что “Ленин не оставил глубоких трактатов о месте и роли религии в человеческом обществе” и ограничился “пропагандистскими памфлетами “Социализм и религия”, “О значении воинствующего материализма”, некоторыми партийными указаниями в программных документах”. Если бы автор с большей ответственностью относился к тому, что он пишет, то должен был бы упомянуть хотя бы книгу “Материализм и эмпириокритицизм” Ленина и его статьи о Л. Толстом и толстовщине, о богостроителях и богоискателях, “Об отношении рабочей партии к религии”.
Еще большему диву даешься, когда Дмитрий Антонович излагает “взгляды” Ленина на религию. Не уважая свои докторские звания и читателей, он заявляет, что Владимир Ильич якобы не признавал свободу веры, ибо видел в религии “один из видов духовного гнета”, и без обиняков повторял классический марксистский тезис: “Религия есть опиум народа”. Но это тоже явная ложь. Еще в статье “Социализм и религия” (1905 г.) Владимир Ильич выдвигал требование свободы совести в качестве одного из важнейших: “Всякий должен быть совершенно свободен исповедывать какую угодно религию или не признавать никакой религии, т. е. быть атеистом...”. Этот политический лозунг был воплощен в декрете Совета Народных Комиссаров РСФСР об отделении церкви от государства и школы от церкви, опубликованном в печати 26 января 1918 года, и обеспечил всем гражданам свободу совести.
Декрет не содержал ничего дискриминационного по отношению к православной церкви, но поместный Собор 1917—1918 годов, вслед за патриархом Тихоном, призвал верующих всячески противодействовать правительственному декрету. И уж сугубо политические цели преследовал сам патриарх, осудив заключение Совнаркомом Брестского мира. Только осенью 1919 года вышло его послание к духовенству с указанием “уклоняться от участия в политических партиях и выступлениях, “повиноваться начальству в делах мирских”.
