— Нет! — заорал я. Ружье выстрелило само, гарпун чиркнул по песку, задел перила и… зацепился острым шипом за поручень. Прежде, чем я это понял, Акива дико вскрикнула и что было силы дернула трос.
Упали мы довольно удачно, в траву, отделались синяками и царапинами. Долго лежали, не в силах двигаться. У меня тряслись руки, сердце бешено колотилось. Я слышал его панический стук.
Спустя некоторое время, Акива сумела сесть.
— Яхмес, — тихо позвала она. Сглотнув, я поднял голову.
— Да?
— Спасибо, — она смотрела мне в лицо. — Ты дурак, но спасибо…
Тут я не выдержал и расхохотался так, что из глаз полились слезы. Акива присоединилась, и мы катались в траве, у бездонной пропасти, дергаясь от смеха, и сердца наши бились с левой стороны, поскольку мы пересекли Край нечетное число раз.
В главном шатре царила полная тишина. Здесь находились предводители всех бедуинских племен, собравшихся у города колодников. Во главе высокого совета восседал шейх Аль-Карак. И тишина царила уже давно.
Наконец, густой голос шейха прервал молчание.
— То, что ты сделал, достойно лучшего из сынов свободного народа, — старик смотрел на меня. — Но ты не наш. Ты совершил подвиг, о которых поют дутарщики, но ты даже не мужчина. Родители героя, подобного тебе, стали бы патриархами племени, но ты не знаешь своих родителей. Ответь, Яхмес, как нам поступить?
Я пожал плечами.
— Не знаю.
— Мы тоже не знаем, — мрачно ответил шейх. — Я, как отец, по закону, должен отдать спасенную дочь тебе в жены.
— Это невозможно, — сказал я глухо.
Аль-Карак кивнул.
— Согласен. Но ты не просто спас мою дочь. Ты пошел ради нее на верную смерть. Только тот, кто истинно любит, способен на такое. Ответь, Яхмес: ты любишь мою дочь?
Я поднял голову и, внезапно, к собственному изумлению, ответил:
— Да.
— Он не мужчина! — крикнул другой старик. Шейх грозно нахмурился.
— Тихо! — Аль-Карак обвел собрание яростным взглядом. — Не позорьтесь в глазах чужака.
Старейшины потупили взоры. Аль-Карак тяжело вздохнул.
— Ты задал нам трудную задачу, Яхмес, — признался он. — И я не знаю, как быть.
— Пусть решает Акива, — ответил я коротко.
Шейх отпрянул.
— Женщина?!
— Да.
— Нет, — отрезал старик.
Я шагнул вперед.
— Почтенный шейх, обещай, что не разгневаешься, если я скажу правду.
— Говори.
— Акива прыгнула в бездну из-за тебя.
Старик поперхнулся. Бородавка на его носу начала наливаться кровью.
— Что ты сказал? — прошипел он.
— Я сказал, что знаю, почему Акива прыгнула в бездну, — во мне словно проснулся кто-то другой, я говорил, и слова сами рождались в душе. — Ты хотел выдать ее за человека по имени Мелик. Акива ненавидит этого человека. Но ваши законы не дают ей права решать, и в знак протеста, мечтая доказать, что она не хуже мужчины, Акива решилась на безумие.
