.
Поездка в Крым, которую впоследствии я совершал много раз, произвела на меня большое впечатление. Пересекая Россию с севера на юг от Петрограда до Севастополя, видишь сложный и в то же время гармоничный состав нашей родины: природа различных областей ее и характер населения прекрасно дополняют друг друга, образуя единое могучее целое, сочетающее в себе разнообразные данные для развития богатой содержанием жизни. От березовых и хвойных лесов севера переходишь к мягкому тургеневскому пейзажу южнее Москвы, потом вступаешь в безбрежные степи, превращенные в сплошное поле пшеницы, и, наконец, попадаешь в чудный райский сад на берегу синего моря, защищенный лесистыми живописными горами от холодного дыхания севера.
Особенно живо вспоминаю прогулку в лодке лунною ночью по морю. Светлая дорожка колебалась в волнах по направлению к Константинополю. На высоком берегу над морем в каком‑то дворце внезапно осветились все окна и спустя короткое время так же внезапно погасли, как будто какие‑то нездешние гости собрались в залах и самый свет в окнах был призрачным: конечно, этот свет был отражением лунных лучей от стекол при определенном положении лодки.
Все мы, молодые гости, вместе с хозяином Сергеем Ивановичем, спали в саду в беседке, можно сказать, под открытым небом- защищенные от москитов кисеею. На рассвете в полусне мы слышали звуки игры на зурне татарского пастуха в горах. Они удивительно гармонировали с яркими краска- нми южной природы, залитой светом. В первые дни пребывания в Крыму эйдетическое восприятие природы восстанавливалось у меня: закрыв глаза, я видел перед собою желтые и красные скалы, голубое море, темно–зеленые кипарисы.
По другую сторону Аю–Дага находилось имение Парте- нит, принадлежавшее Владимиру Константиновичу Келлеру, женатому на сестре Метальникова, Вере Ивановне. Вера Ивановна была так же добра, как и ее мать, а муж ее был веселый общительный человек, талантливый рассказчик, увлекаемый своею необузданною фантазиею так, что нельзя было отличить, где у него правда подменяется вымыслом, потому что он и сам не мог провести границы между ними. Впоследствии он начал писать рассказы и некоторые из них были удачны.
В Партените у Келлера было виноделие; в громадном погребе хранились грандиозные бочки со многими сортами вина. Показывая погреб, он давал нам пробовать разные образцы вин. После возвращения из‑за границы я стал на всю жизнь почти совершенно воздерживаться от каких бы то ни было спиртных напитков, хотя вкус хороших вин мне всегда был приятен. Но, конечно, в необычной обстановке винного погреба никто из нас не был педантом и мы вышли из него на свет Божий в несколько повышенном настроении.
