– Ого, – крикнул парень, – небось не узнали меня? Не узнали Себастьяна Энгельбрехта, которого надули, утянув у него часть наследства?
Мастер Вахт с величавым и внушительным видом шагнул вперед, невольно выставив руку, в которой держал увесистую палку. Тут парень, точно пораженный молнией, попятился, воздел к небу сжатые кулаки с угрожающим видом и закричал:
– Ого! Я знаю, где искать мне свою часть наследства, и сумею ее достать назло тебе, старый греховодник!
Он стрелой помчался вниз по склону Каульберга, а народ побежал за ним.
Мастер Вахт несколько секунд стоял в сенях в оцепенении. Только тогда очнулся он, когда Нанни горестно воскликнула:
– Батюшка, да ведь это был Себастьян!
Тогда старик, шатаясь, вернулся в комнату, упал в кресло, закрыл лицо руками и, глубоко потрясенный, проговорил:
– Силы небесные, это Себастьян Энгельбрехт!
Между тем на улице поднялся шум, народ бежал с горы, и вдали кричали: «Убийство! Убийство!»
Охваченный страшным предчувствием, мастер Вахт также побежал вниз, к жилищу Ионатана, стоявшему у самого подножья горы Каульберг.
Густая толпа народа волновалась впереди, и среди этой толпы разглядел он Себастьяна, отбивавшегося точно дикий зверь от обступивших его людей, но в эту самую минуту подоспела городская стража: его повалили на землю, связали по рукам и по ногам и увели.
– Боже, боже, Себастьян убил своего брата! – говорили в толпе, хлынувшей из дома, где жил Ионатан.
Мастер Вахт пробрался вперед и застал бедного Ионатана в руках врачей, всячески старавшихся привести его в чувство. Три сильных удара кулаком по голове заставляли ожидать самых печальных последствий.
Как водится в подобных случаях, нашлись любезные подружки, поспешившие уведомить Нанни обо всех подробностях того, что случилось; девушка со всех ног бросилась к дому своего возлюбленного и прибежала в тот момент, когда под влиянием нашатырного спирта Ионатан только что открыл глаза, и доктора уже собирались буравить его череп.
Легко вообразить, что тут было.
Нанни была неутешна; Реттель, сама невеста, горевала очень искренне; у Пикара Леберфинка слезы струились но щекам, и он говорил:
– Оборони бог всякого от плотничьего кулака, особенно если такой кулачище хватит по голове!.. А потеря такого молодого человека, каков господин Ионатан, уж конечно незаменима. А если суждено тому случиться, у него будет черный гроб, отполированный, как стеклышко, а изображение мертвых голов и иных трогательных эмблем так ему высеребрю, что любо-дорого будет смотреть.
