Кинг все видел и осознавал свое положение. Многие смирились с мыслью, что здесь они окончат свои дни и медленно, но неуклонно превратятся в безвольных и тупых животных. В отличие от других расправа над беглецами лишь укрепила в ирландце уверенность, что бежать необходимо, но не в одиночку, а группой. Сэлвор верил в возможность осуществления своего замысла, он жил этой мыслью, не желая покоряться судьбе.
Джозиана тоскливым взглядом обвела двор и отвернулась, отошла от окна. Прошуршав шлейфом костюма для верховой езды по комнате, она присела к туалетному столику и, подперев свою грациозную головку изящными ручками, уныло посмотрела в зеркало: «Мой бог, какая скука!»
И так каждый раз. Вставая утром из постели, она слышала крики надсмотрщиков, гонявших по двору рабов, перебранку просителей, голоса слуг. Разве так было в ее далеком и милом ее сердцу Йорке! Джозиана слегка улыбнулась, вспомнив счастливые и радостные картины детства…
Холодный ветер развевает распущенные волосы маленькой девочки, которая, заслышав раскаты грома, бежит, чтобы укрыться под широкой кроной высокого дуба. Первые крупные капли падают на разгоряченное лицо малышки, но она лишь звонко смеется. Грохочет гром, льет проливной дождь, наполняя землю влагой. Но вот иссякли последние струи и над темной зеленью луга, орошенного небесной влагой, поднимается яркая семицветная радуга. Радостно протянув маленькие ручонки, девочка бежит к ней, сбивая росу с луговой травы, полная детского нетерпения и счастья…
Резкий окрик, донесшийся со двора, вернул Джозиану к действительности, заставив девушку тяжело вздохнуть. Где же эти милые и славные времена и веселые подруги детства? Здесь, под знойным тропическим солнцем, она изнывала от скуки, разменивая молодые годы на унылое существование в этой отдаленной, забытой богом и людьми, земле. Везде она видела заискивающих кавалеров — сынков местной аристократии, от комплиментов которых ее тошнило, колониальную знать с ее чванством и спесью, жен и дочерей владельцев и торговцев движимым и недвижимым имуществом, моложавость лица которым придавал лишь грим, толстым слоем лежавший на коже.
Единственной и верной подругой Джозианы на этих островах была дочь местного судовладельца. Элла Моро была миловидной и умной девушкой, которую с дочерью губернатора связывало не столько положение (отец Эллы был вторым человеком в колонии по богатству и степени влияния на внутренние дела), сколько общность взглядов и интересов. Обе девушки предпочитали обществу знати круг людей простого происхождения, своими руками создавших собственное благополучие. Но сейчас Эллы не было на островах: вместе с отцом она находилась на Ямайке, а в одиночку Джозиана не решалась нарушать запрет отца, не одобрявшего общение с людьми, не относившимися к их кругу. Пока для развлечений у красавицы оставался лишь жеребец — подарок отца.
