Когда осужденные сгрудились у ахтердека, Кинг сделал два шага к трапу, поскользнулся и упал так, чтобы тело оказалось под трапом. Быстрыми и ловкими движениями ирландец схватил ремень, снял с него нож с ножнами и засунул его за пояс под рубашку. Спустя пару секунд он уже стоял вместе со всеми, внимательно озирая палубу. Когда, значительно позже, владелец ножен обнаружил пропажу, то скрыл ее, опасаясь сурового наказания со стороны капитана Коливьеру.
Корабль медленно продвигался по незнакомой бухте и осужденные хмуро, но с любопытством взирали на землю Нового Света. Они ожидали прибытия в дикий, почти необжитой край, а перед ними предстал город, застроенный в европейском стиле (с учетом местных условий и климата), преимущественно одноэтажными зданиями. Редко встречались двухэтажные, в основном, это было жилье состоятельных колонистов, малоимущая же часть населения проживала в постройках, не блиставших внешним видом, но дававших возможность снести непогоду и сохранить нажитое добро. Там, где берег несколько выступал в море, заканчивался порт и возвышалась серая громада форта, выстроенного в форме круга, опоясанного по окружности каменной стеной, между зубцами которой торчали тупые жерла орудий.
Кинг толкнул в бок Огла.
— Чего тебе? — спросил Блэрт.
Сэлвор мотнул головой в сторону форта.
— Определи опытным глазом, сколько стволов на этом камне.
Огл немного подумал и сказал:
— Около полусотни, а что?
— Да так, ничего, просто было интересно узнать твое мнение.
Стоявший рядом Джон Скарроу слышал короткий разговор и усмехнулся, достаточно хорошо изучив характер Сэлвора, Джон не был настолько наивен, чтобы поверить такому объяснению.
Здесь, в порту, состоялся торг, на котором больше половины осужденных были куплены губернатором колонии — сэром Эдвардом Стейзом. Впоследствии все, кто был осужден по политическим мотивам, в силу различных обстоятельств, попали в те же руки и стали ничем, они были проданы в рабство. А как известно, это одно из самых отвратительных явлений в истории человечества, это — глумление над честью и достоинством людей.
Губернатор происходил из обедневшего дворянского рода. В молодости он был недурен собой и нередко завораживал женские сердца, одно из которых доверилось ему.
Никому не известная французская эмигрантка стала женой Эдварда Стейза. Она не сразу узнала его жестокую и беспощадную натуру. О его расправах над пленными ирландцами и насилии над мирным населением «зеленого острова» во время покорения его Кромвелем, склонности к грабежу и алчности хорошо знали те, кто служил вместе с ним.
