Джон размотал грязные, пропитавшиеся кровью и потом, тряпки, которыми были перевязаны раны Майкила, и стал промывать их водой. Кинг держал Майкила, чтобы тот не вырвался во время необходимой, но далеко не приятной процедуры.
Судно то поднималось на волнах, то снова опускалось, подгоняемое свежим ветром. «Морнинг» прилично качало, и это делало работу Джона еще более трудной. Он никогда не занимался медициной серьезно и поэтому его неумелые движения вызывали острую боль в израненном теле Майкила: он стонал, ругался, вырываясь из крепких рук Кинга.
Как только из горла Свирта вырывался хриплый стон, Джон немедленно прекращал свою работу, но едва стон затихал, он возобновлял ее и все повторялось снова. Для Майкила это благое дело превратилось в пытку. Прикосновение рук
Скарроу для него было равносильно прикосновению каленого железа.
Неожиданно Джон почувствовал, как чьи-то руки мягко отстранили его, и приятный, чуть хрипловатый, голос произнес:
— Разрешите!
Глаза Кинга, привыкшие к мраку, разглядели мужчину средних лет, в черном, сильно измятом, местами порванном костюме. Тонкие руки, длинные пальцы, волосы, ниспадавшие на плечи, уже утратившие прежний лоск манеры
— все выдавало в нем человека не из простого люда. Ловкими и умелыми движениями он стал быстро промывать раны Майкила, показывая при этом немалый опыт. Наблюдая за ним, Кинг заметил это и спросил:
— Врач?
— Доктор, — ответил мужчина, не прекращая своего занятия. — Есть и ученая степень.
Сэлвор усмехнулся.
— Сейчас эта степень годится в виде бумажки для нужд.
Доктор, видимо, не обиделся, так как сказал:
— Я бы лучше обменял ее на бинты и корпию для этого молодца.
Кинг чертыхнулся:
— Тупая голова! Забыл потребовать чистые тряпки.
— Что же делать? — озабоченно спросил Джон, теребя грязные полосы ткани, некогда покрывавшие раны Майкила.
— Придется мыть эти и ими перевязывать, — тяжело вздохнул Кинг.
— Чем мыть? — резко спросил Джон. — Иногда думай прежде, чем трепать языком.
— А ты уже придумал? — огрызнулся Кинг.
— Подождите!
Женский голос, так неожиданно прозвучавший за спиной ирландца, заставил его вздрогнуть и обернуться.
В темноте Сэлвор разглядел неясный силуэт женщины, которая поспешно выпростала из длинной юбки подол рубашки. Во мраке было трудно разобрать что-либо, но Кинг разглядел светлые волосы, разбросанные по плечам свалявшимися, грязными прядями. Послышался звук разрываемой ткани, и тонкая рука протянула длинную белую полосу. Ирландец медленно взял ее, пристально вглядываясь в лицо незнакомки. В это время открылся люк и вместе со свежим воздухом в трюм ворвался и дневной свет, озаривший нутро судна. Слабый свет солнечных лучей упал на женщину, и Кинг замер пораженный. С исхудавшего милого лица на моряка смотрели добрые, усталые глаза, отливавшие голубизной. «Как у нее!» — мелькнуло в голове ирландца, он вспомнил о портрете, чудом сохранившемся в кармане его куртки.
