— Работы у нас много, товарищи, — продолжил капитан. — Основной всплеск, конечно, прошёл, но работы хватит надолго.
«Но ведь можно было успеть, — мысли Юдина метались. — Вполне можно было успеть. Я же всем сообщил. Почему они сразу не направили контролёров по цехам? Что за срань такая происходит в стране? Мать твою в задницу…»
Он подошёл к окну и посмотрел наружу. Падавший снег сгустился, превратившись в сплошную пелену.
МОСКВА. ВИКТОР СМЕЛЯКОВ. ПОСОЛЬСТВО ФИНЛЯНДИИ
Ночное дежурство подходило к концу.
— Как настроение? — спросил лейтенант Воронин, остановившись возле Смелякова.
Виктор стоял в будке и записывал в блокнот свои наблюдения. Взглянув на Воронина, он подмигнул:
— В порядке.
Подходил к концу первый месяц стажировки. Работа на посту теперь уже не казалась Виктору столь пугающей, как в первые дни.
— Скоро смена, — сказал Воронин.
Виктор с удовольствием кивнул. Он по-прежнему сильно уставал, хотя уже перестал напряжённо щурить глаза, стараясь разглядеть в каждом прохожем хоть что-нибудь подозрительное. Он научился наблюдать боковым зрением, хотя, конечно, до своего наставника ему было ещё далеко. Воронин по-прежнему подходил к нему раз в час и справлялся:
— Ну? Что запомнил?
И Виктор старательно докладывал.
— Хорошо, молодец, — кивал лейтенант Воронин. — А вот на «жигуль» бежевый ты всё-таки не обратил внимания. Он долго стоял.
— На какой «жигуль»? Не было «жигуля», — тряс головой Смеляков, затем хмурился, пытаясь вытащить из недр памяти упущенную машину, — не помню никакого «жигуля».
— Был, был. Минут пятнадцать он торчал вон у того поворота…
— Так это ж далеко!
— Улица-то наша, — отвечал Воронин, — значит, надо и тот поворот не упускать из вида. Да ты не расстраивайся. На самом деле у тебя всё отлично идёт. Память у тебя потрясающая. Я твоих успехов месяца через три только достиг…
— Да, память у меня хорошая. Я всегда быстрее других мог определить подлинность документа, какие там шрифты, условные знаки и вообще. Командир меня всегда отмечал.
— Ты только не раздувайся от похвальбы-то, а то сразу напыжился, как индюк, разважничался.
— Мне бы научиться в блокнот записывать, как вы, не глядя, — проговорил Виктор, широко улыбаясь.
Смеляков имел в виду умение Воронина фиксировать свои наблюдения, не доставая блокнота из кармана тулупа. Лейтенант всё время держал руку с огрызком карандаша в кармане, где лежал его блокнотик, и умудрялся таким образом делать пометки. Ему не требовалось уходить в будку, чтобы сделать запись. Он умудрялся записывать номера автомобилей, стоя прямо перед этими автомобилями, и никому в голову не приходило, что он в тот момент, не меняя равнодушного выражения лица, что-то записывал для сводки.
